class="p1">— Да, которую я всегда беру, все время забываю, как вы ее называете, — пекарь задумчиво погладил подбородок, делая вид, что пытается вспомнить название.
— «Перчинку»? — улыбаюсь, приоткрыв входную дверь, впуская холодный воздух в пекарню.
— Точно! Перчинка! Вот же ж придумаете название.
— Приходи после обеда, я тебе отложила флакон. — подмигиваю пекарю и выскакиваю на улицу.
«Перчинка» запрещённое в продажу зелье в Аркероне, его действие распаляет чувства, усиливает желания, сердце бьется сильнее, тело чувствует плотский голод и ноет, ноет, чтобы его наконец «накормили». Можешь варить его у себя дома сам и пить сколько влезет, но продавать в Аркероне запрещено. Но мы не в Аркероне и я решила немного пошалить, цену поставила на него баснословную, подняла выручку магазина и настроение местным жителям. Летиция сначала озадачилась, не зная как на это реагировать, затем, посчитав прибыль, махнула рукой сказав что-то вроде: «Сделаю вид, что вообще не понимаю, что ты там варишь» и удалилась в зимний сад. Анита, видя, что я от безделья наварила целый стеллаж всевозможных зелий, сменила гнев на милость, хотя бы по вечерам. Ее ожидание возвращения домой затянулось. Она искренне не понимала, как я могу так долго разбираться со своей магией.
Не выдерживаю и ломаю кусок тёплого багета, корка громко хрустит и крошится в руках, крошки утопают в снегу, а мякоть у меня во рту. Жмурюсь от наслаждения. Я буду скучать только по этому. Невероятный хлеб.
Снова повалил снег, большие хлопья плавно опускались вниз, предвещая очередной завал на дорогах. Утро быстро вступало в свои права, город пробуждался, тут и там выходили жители в огромных куртках и с лопатами в руках, пытаясь откопать завалившие снегом дорожки к дому, о машинах и речи не шло. Коул говорит, все ездят на летней резине, а сейчас это просто самоубийство. Он занимается ремонтом машин, для меня он тоже колдует, только колдует он немного по-другому, ибо я вообще не понимаю, как можно сесть в эту странную штуковину и куда-то ехать. Мою неприязнь и страх к машине он объясняет летней аварией. Не подтверждаю его теорию и не опровергаю, пусть думает, как желает.
Заваливаюсь на кухню, смахивая снег с куртки прямо на ковёр, бросаю на стол пакет и уверенно шагаю в магазин, открою его пораньше, вряд ли сегодня будет аншлаг с таким снегопадом, зато смогу спокойно попрактиковаться.
Самым большим моим достижением за последние полгода стало то, что я, наконец, смогла вызвать тень. Она мерцала словно иллюзия, бледная, едва заметная. При попытке ее коснуться она дрожала, словно свежее желе, но внутрь не пускала. Я чего-то не знаю, чего-то ей не хватает и она меня не пускает. Это злило неимоверно. Полгода торчу в этой дыре, а за последний месяц не продвинулась ни на шаг! Перерыла всю библиотеку, но ничего!
Перевернула табличку на «открыто», замок тяжело щелкнул, его давно надо смазать. Махнула рукой и включился свет, глаза больно резануло после полумрака, и я недовольно поморщилась. Затем с трудом открыла дверь, взяла лопату, которую вчера забыла внести в помещение и раскидала кое-как снег. Сойдёт.
Шапку и куртку побросала на небольшую тумбочку за стойкой и уселась на жесткий стул. Махнула рукой в сторону чашки, которая медленно проплыла ко мне в руки, шепотку чая в неё, затем махнула в другую сторону и струйка воды из крана в углу поплыла по воздуху прямо в кружку. Когда та была наполнена до краев над ней уже шёл пар.
Это было тяжело. Никогда не думала, что мне понадобится столько сил, чтобы просто заварить себе чай с помощью магии. Но я делала это каждый день, тренировалась столько на сколько хватало сил. Иногда могла целый день взывать только тень, день за днём, но помогало мало, тень отказывалась подчиняться. Я обхватила кружку холодными пальцами и наслаждалась тёплом, когда дверь заскрипела и в магазин зашёл Коул.
Мои брови поползли вверх от удивления. Уж никак не ожидала его сегодня увидеть в такое время. Парень улыбнулся и покачал пакетом из пекарни:
— Ты сегодня рано, Дейдре.
Возбужденно поерзала на стуле, меньше всего мне хотелось привязываться к Коулу, я не собиралась здесь оставаться и, уверена, очень скоро у меня получится вернуться домой. Поэтому его появление и радовало и расстраивало одновременно. Меньше всего я хотела сделать ему больно, ведь он для меня стал чем-то больше, чем просто друг. Я никогда не рассказывала ему кто я и откуда, никогда не делилась своими мрачными мыслями и проблемами, но он этого не просил. Никогда. Не спорю, ему было интересно чем я занималась до того как обосновалась в Версале, откуда такие познания в пищевых добавках и травах. Я уклонялась от исчерпывающего ответа, а он никогда не давил. Коул стал для меня маленьким мостиком в этот странный мир, рассказывал о автомобилях, которые ремонтировал, о детстве, об этом городе, о Франции. Он часто путешествовал по Европе до пандемии, а сейчас наслаждается родным городом и моим обществом. Он стал моим первым мужчиной, но не стал мне любимым. Я не могу так. Невозможно насильно зажечь чувства. Моя отстранённость и откровенно странное поведение его не отталкивают, наоборот, вызывают ещё большее желание.
Он стянул с головы шапку и перчатки с рук, затем сделав несколько широких шагов оказался рядом со мной, заглядывая ко мне в чашку, слегка переваливаясь через стойку. Его серьёзные внимательные глаза изучали мое задумчивое лицо, а горячие пальцы коснулись щёки.
— Я бы многое отдал, чтобы узнать, о чем ты сейчас думаешь.
Улыбнулась, как всегда, одними губами, глаза же мои давно не смеялись и не улыбались. Тоска по дому сдавливала меня изнутри, ломала, колола. Я спала по четыре часа в сутки, бесконечно читала старые фолианты Летиции, тренировалась, насиловала мысли и тело, чтобы сдвинуться с мертвой точки хоть на чуть-чуть.
— Я бы хотела с тобой поделиться, но, боюсь, ты сочтешь меня безумной.
— Я и так тебя такой считаю.
Он обошёл стойку, касаясь пальцами стола, слегка постукивая, остановился позади меня и мягко надавил на напряжённые плечи.
— Ты самая странная моя знакомая, — его руки аккуратно массировали мои плечи и шею, горячее дыхание касалось моих неаккуратных волос. — Иногда мне кажется ты международная преступница, а Летиция помогает тебе скрываться, но роль Аниты в твоей жизни пока не даёт мне быть в этой версии уверенным. Она ведь тебе не сестра, верно?
Я откидываю голову назад, касаясь его живота и поднимаю на него глаза: он смотрит внимательно, жадно.
