и представительный, одет в белый костюм в тонкую полоску. Вероятно, один из стажеров моего отца, и он, должно быть, такой же большой придурок, каким выглядел. Когда он что-то сказал Еве, она закатила глаза, явно не впечатленная.
Этот идиот воспринял ее отпор как знак прикоснуться к ее талии, наклониться ближе и прошептать что-то ей на ухо. Ева оттолкнула его руку, но это его не остановило.
Я крепче сжал стакан в руке. Я оглядел комнату, чтобы убедиться, что мои родители все еще увлечены разговором. Когда я увидел, что это так, мне каким-то образом удалось пройтись спокойными и контролируемыми шагами по пути к Еве.
Я остановился рядом с ней. Предупреждение вертелось у меня на языке, но я сдержал его за стиснутыми зубами и бросил на парня свирепый взгляд.
Он оглядел меня с ног до головы, прежде чем перевел взгляд на Еву.
— Ты здесь с ним или что?
Мимо прошел официант, и Ева взяла стакан газированной воды. Она поднесла его к губам.
— Можно и так сказать.
Он скептически посмотрел на уклончивый ответ Евы.
— Звучит несерьезно…
— Проваливай, — прорычал я.
Поняв намек, он поднял руки в знак капитуляции и исчез в толпе.
— У меня все было под контролем, — холодно сказала Ева.
— Разве у тебя не всегда так, — растянул я слова.
Она посмотрела на меня, темные глаза скользнули по моему лицу. Уязвимость мерцала в радужках шоколадного цвета. Момент тянулся как в замедленной съемке, и у меня сжалась грудь. Я прищурился, открыл рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но прежде чем я успел вымолвить хоть слово, она развернулась и ушла.
Сжав челюсти, я последовал за ней и схватил ее за запястье. Она перевела взгляд с моей хватки на мое лицо.
— Ты выглядишь… — я сглотнул, мой взгляд прошелся по ее телу.
Черт.
Выражение ее лица оставалось холодным, но на щеках появился слабый румянец.
— Почти уверена, что есть свод правил, в котором говорится, что братья не должны так смотреть на своих сестер.
— Это говорит девушка, которая нарушает все правила.
Она улыбнулась небольшим, но искренним изгибом соблазнительных красных губ. Я почувствовал эту улыбку в своей груди. Скручивание и опухание, и, Господи, со мной что-то чертовски не так.
Секунду спустя, когда она заметила что-то в другом конце комнаты, ее улыбка угасла.
— Мне нужно идти, — пробормотала она, высвобождаясь из моих объятий. — Ну, знаешь, посмотреть на людей и все такое. Особенный вечер для нас, Резерфордов.
Она сделала шаг, чтобы уйти, но остановилась, когда я сказал:
— Подожди.
Приподнялась темная бровь.
Я потер затылок.
— Нам нужно поговорить.
Небрежно оглядев комнату, она сказала:
— Если ты чувствуешь себя одиноким, здесь есть с кем поговорить, Истон.
Выдыхая, я опустил руку и засунул ее в карман.
— Ты избегала меня.
Она слегка рассмеялась.
— Поверь мне, ты к этому привыкнешь, — ее взгляд отвелся, прежде чем снова нашел мой. — Наши комнаты в пятнадцати футах друг от друга. Ты мог постучать в мою дверь в любое время.
Я нахмурился, разгадывая резкие нотки в ее голосе.
— Почему ты расстроена?
— Я не расстроена, — она заставила себя улыбнуться, но это было сковзь зубы. — Я чертовски хорошо себя чувствую.
Я стиснул зубы и поставил свой бокал на поднос проходящего официанта. Прежде чем я осознал, что делал, моя рука оказалась на пояснице Евы, слегка подталкивая ее, чтобы заставить двигаться. Она бросила свирепый взгляд через плечо, но на мой ответный взгляд она нахмурилась и пошла сквозь толпу, когда я следовал за ней. Я не должен был прикасаться к ней, разговаривать с ней, не говоря уже о близости моей матери, но я уже переступил так много границ, когда дело касалось Евы, и прямо сейчас все они размыты.
Мы шли, пока болтовня не стихла до шепота. Затем мы остались одни в коридоре, ведущем на заднюю кухню, отведенную под склад.
В тот момент, когда мы остановились, Ева резко обернулась. Ее глаза наэлектризованы, пылали гневом и чем-то еще, что я не мог определить.
— Я не могу взять свои слова обратно, Истон, — огрызнулась она. — Может быть, тебе от этого некомфортно. Может быть, это даже вызывает у тебя отвращение…
— Вызывает у меня отвращение? — мой пульс отдавался в ушах. — Господи, Ева. Ты понятия не имеешь…
— Ты не мог смотреть на меня до конца вечеринки, а потом ушел с Уитни. Я не Эйнштейн, но я думаю, что это довольно просто, не так ли?
Я подошел ближе. Так близко, что ей пришлось задрать подбородок, чтобы выдержать мой взгляд.
— Ты хоть представляешь, что с тобой будет, если кто-нибудь заподозрит, что между нами что-то происходит? — грубо прошептал я. — Если бы кто-нибудь увидел нас?
— Например, что, Истон? — ее прерывистое дыхание коснулось моей шеи, и тепло стекло к паху.
Узкий коридор сомкнулся вокруг нас.
— Мы просто разговариваем как братом с сестрой.
— Не делай этого, — тихо предупредил я. — Только не после той ночи. После всего, что ты сказала — всего, что ты сделала. Как ты и сказала, ты не можешь взять свои слова обратно.
Она сглотнула, и моё сердце ударилось о ребра, сдержанность натянулась. К ее горлу прилил румянец. Красные губы медленно приоткрылись. Слабый аромат ее лавандового шампуня проник в мои легкие, заглушая меня.
Кто-то тронул меня за руку.
— Вот ты где, — промурлыкала Уитни.
Она переплела свою руку с моей, и от этого прикосновения меня обдало холодной водой.
— Ну, здесь уютно. Я помешала?
— Да, — ответил я в тот же момент, когда Ева сказала:
— Нет.
Я сбросил руку Уитни со своей, мой взгляд прикован к Еве, которая пила воду так, словно это ликер.
— Я как раз собиралась уходить.
— Наверное, хорошая идея, — сказала Уитни. — Лысеющие папаши там — слабая добыча. Не хотела бы упустить свой шанс заполучить одного из них.
Мой свирепый взгляд хлестнул Уитни, как кнут.
На ее лице появилась нерешительность, но она исчезла, как только ее взгляд вернулся к Еве.
— Не волнуйся за меня, милая, — Ева одарила ее невеселой улыбкой. — Твой папочка и так достаточно меня занимает.
Уронив свой бокал в засохшее комнатное растение, Ева прошла мимо нас, задев при этом Уитни плечом.
— Ева, подожди, — прорычал я.
Она остановилась, но не оглянулась.
— Уитни, уходи.
— Истон, — шипит Уитни.
Слово вылетело, как пуля, но ее глаза умоляли меня.
— Все, что ты можешь сказать ей, ты можешь сказать и при мне. Я твоя девушка, — ее взгляд скользнул к Еве. — Она просто грязная маленькая девочка, которую даже ее
