и сделала свой выбор.
— Скажи ему правду.
Я смеюсь и отвожу взгляд.
— И рисковать потерять то, что у нас есть сейчас? Ни за что. Я не смогу сделать это без него.
— Ты ничего не потеряешь, если он будет чувствовать то же самое.
— Я потеряю все, если это не так.
— То, что ты не сказала о своих чувствах к нему, привело тебя в этот бардак. — Я оглядываюсь на нее, когда она мягко улыбается. — Может быть, сказав ему, ты наконец-то выберешься из этого.
ДЖЕССИ
— Папочка, я могу написать свое имя! — объявляет Джетт из-за стола, когда я вхожу на мамину кухню, после работы в пятницу. Она стоит у плиты, взбивая что-то, как обычно, и улыбается, как гордая бабушка.
— Он усердно работает уже больше часа, — докладывает она, когда я подхожу к сыну. Его упорство — это нечто.
— Правда, приятель? Дай-ка взглянуть. — Я взъерошиваю его волосы и наклоняюсь, чтобы осмотреть полдюжины, или около того, листов бумаги, разложенных перед ним. Много букв J, Es, Ts, и даже несколько других букв алфавита. — Ого, малыш. Это впечатляет. Посмотри на эти J!
— Они как рыболовные крючки без колющей части! — улыбается он, а я смеюсь.
— Ха, ты прав! Вау, я этого не знал. — Боже! Какой он милый. — А что это здесь?
Я беру другой лист и указываю на букву F.
— Не думаю, что я знаю, что это за буква. А ты?
— Это F, папа. — Он закатывает глаза. — F — это Foss (прим. пер. Фосс, фамилия героя). Видишь, F-O-S-S?"
— Подожди, — вытаращился на него я. — Ты хочешь сказать, что можешь написать и произнести свою фамилию?
— Да, мне уже четыре. Совсем скоро я пойду в детский сад.
— Как, черт возьми, я мог забыть? — Я атакую его щекоткой и поднимаю со стула, чтобы обнять. Он долго брыкается, но, наконец, выбирается из объятий. Когда, черт возьми, он начал так ненавидеть объятия? Чертов ребенок разобьет мне сердце.
— Я занят, папа! — Он хихикает и отстраняется, возвращаясь к работе, тщательно вырисовывая линии и изгибы с лазерной точностью.
— Я же говорила тебе, — добавляет мама, когда я подхожу к ней, чтобы быстро поцеловать.
— Наверное, это у него от Хейден, потому что, видит Бог, у меня нет такого терпения. Спасибо, что побыла с ним сегодня. Все прошло хорошо?
— Идеально. Он помог мне с клумбами, потом мы смотрели «Собачий патруль» и даже немного вздремнули. Это был рай. Я могла бы привыкнуть к тому, что он вот так рядом.
Да, я тоже. И подумываю о том, чтобы спросить Хейден, можем ли мы вернуться к более длительному пребыванию летом и на каникулах, поскольку он уже подрос. Технически, длительные визиты прописаны в нашем соглашении об опеке, но я никогда не настаивал на них, зная, как тяжело это будет для него. В эти дни он относится к визитам как чемпион. И, честно говоря, я просто хочу видеть его чаще.
— Да, кстати, — говорит мама. — Сегодня я не буду готовить ужин. Надеюсь, это не доставит неудобств, но твой папа упоминал что-то о жареной рыбе, и я приняла решение, что вместо этого мы пойдем куда-нибудь.
— Мам, ты готовишь для нас по пятницам уже много лет. Пора бы и отдохнуть. Мы возьмем пиццу или что-нибудь еще. Ничего особенного. — Я пожимаю плечами и поднимаю подбородок к кастрюле, над которой она стоит. — Но если это не ужин, то что это?
— Соус для голяшек, которые мы будем есть в воскресенье.
— Для в-е-ч-е-р-и-н-к-и? — Она кивает.
— Ма, серьезно. — Я могу поцеловать ее и отшлепать одновременно. — Я же сказал тебе, что приготовлю все на гриле.
Она поднимает плечо, заставляя свои серебряные локоны подпрыгивать.
— Я все равно буду готовить воскресный обед, так что я подумала, почему бы и нет?
— Это слишком много.
— Твой отец говорит мне об этом уже много лет. Но меня это пока не остановило. — Она подмигивает, а затем откладывает большую ложку в сторону. — Амелия была здесь раньше. Она сказала, что пришло несколько заявлений на должность в офисе.
— Да, она мне тоже об этом говорила. Я посмотрю их на выходных.
— Одной из них была Микайла Камински, — и слова «Даже не думай об этом» остались невысказанными.
К счастью для моей матери, я бы никогда не нанял Микайлу. Не потому, что мама не одобряет, просто все может усложниться, если мы начнем чаще встречаться.
— Она не такая уж плохая, ма. Я знаю, что у тебя на нее зуб, но на самом деле она довольно милая девушка.
— Хорошие девушки не лапают моих мальчиков в церкви.
— Я уверен, что в этой церкви случалось и похуже, мам. Все эти комнаты в подвале… — Ее глаза расширяются, а губы приоткрываются.
— Я не знаю из личного опыта, просто говорю. — С другой стороны, Джинкс…
— Я бы предпочла не думать ни об одном из этих сценариев, спасибо большое. А что касается нашей говядины, я точно знаю, что она украла рецепт пирога у миссис Яниковски. И в начинке она использовала покупное яблочное масло. Кто так делает?
О, вот это разврат.
— Эй, по крайней мере, она готовит. — Мама вздрагивает.
— Если ты так это называешь…
— Я мог бы пригласить ее как-нибудь. — Я имею в виду, я действительно намекал на это, когда звонил после всей этой истории со ступеньками у Хейден. Но это было до того, как у Хейден начали создаваться серьезные проблемы в раю.
— О, Господи Иисусе… — мама закрывает глаза и проводит рукой вверх-вниз и по груди в драматическом крестном знамении.
— Да ладно, — смеюсь я. — Дай ей шанс.
— Ты так говоришь, как будто уже все решил. В этом нет никакого «может», не так ли?
— Я не хочу быть одиноким вечно. — И это первый раз, когда я признаю это за пределами своей собственной головы.
— О, детка… — Она подходит ко мне, ее руки обнимают мое лицо, как будто я снова ребенок. — У тебя много времени.
— Это не то, что ты говорила несколько месяцев назад, когда жаловалась, что у тебя всего один внук. — Конечно, комментарий был адресован всем нам, детям, но, думаю, он больше всего задел меня за живое. Я не хочу, чтобы Джетт рос в одиночестве. Мне хочется, чтобы у него было много братьев и сестер, как у меня. Большая семья, с которой можно проводить праздники. Люди, которые будут прикрывать его спину, несмотря ни на что.
— Я гораздо больше беспокоюсь о том, чтобы ты нашел кого-то, кто сделает тебя счастливым, чем
