ползущие следом за ним спелеологи, и поворачивался, чтобы их поприветствовать, но фонарь освещал лишь пустой проход. Как это ни парадоксально, именно тишина порождает несуществующие звуки. Покой пещеры не тревожат шумы, которые привычно сопровождают нашу жизнь: шум листьев, жужжание газонокосилки, гудение машин вдали, лай собак, сигналы паркующихся грузовиков, писк младенцев, привлекающих к себе внимание. Следовательно, то, что мозг обычно отфильтровывает как фоновый гул, внутри пещеры усиливается. Звук шлепающей о камень капли раздражает все слуховые рецепторы, доводя до исступления, – это единственное, на чем способен фокусироваться спелеолог. Подобные звуки становились причиной панических атак, а то и временного безумия. Мальчикам могло казаться, что они что-то слышали, и все могли слышать одно и то же.
«ЭТО ВОВСЕ НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ОНИ СУМАСШЕДШИЕ, – ГОВОРИТ СТЭНТОН. – ПРОСТО ОНИ СЛИШКОМ ДОЛГО ПРОБЫЛИ В ПЕЩЕРЕ».
Во время очередной ежедневной пресс-конференции губернатор Наронгсак успокаивал мировую общественность, заверяя, что мальчики в «Девятом зале» находятся в безопасности и «нет никакой необходимости в каких-либо экстренных действиях». Позже он лично говорил мне, что в среднем спал меньше двух часов за ночь и нисколько не кривил душой, когда заявил репортерам, что «ни у кого не было ни минуты покоя с первого дня». Но затем добавил: «Мы надеемся, что работы по прокладке телефонного кабеля будут полностью закончены сегодня вечером. На данный момент совершенно не о чем беспокоиться». Только беспокоиться было о чем. ТЕЛЕФОННУЮ ЛИНИЮ ТАК И НЕ ПРОТЯНУЛИ, А РИСКИ ДЛЯ МАЛЬЧИКОВ С КАЖДОЙ МИНУТОЙ СТАНОВИЛИСЬ ВСЕ СЕРЬЕЗНЕЕ.
Метеорологи ВВС США постоянно снабжали Андерсена и его отряд самыми свежими сводками погоды. И выглядели они не очень многообещающе. На снимках со спутника видны были цепочки пушистых ватных шариков: надвигались муссонные дожди. До сих пор на прогнозы нельзя было особенно полагаться, но эти воздушные течения способны легко пролить 30 см жидкости за день. Всем было понятно, что значительные осадки, превышающие несколько сантиметров, вынудят прервать операцию. Насосы едва справлялись с текущим количеством воды. Поэтому Андерсен приступил к расчетам: один рацион в день на семнадцать человек в течение минимум трех месяцев. Каким-то образом за следующие десять дней нужно создать запас из тысячи восьмисот пайков, иначе дети умрут от голода до окончания влажного сезона.
Американцы знали, что нужно большее количество аквалангистов, если попытка пополнить припасы вообще получится. Чувствуя, что вопрос безотлагательный, они попросили тайских «морских котиков» созвать кавалерию: всех опытных дайверов. «Окей, стянем их сюда». И они прочесали лагерь, чтобы среди сотен людей, находившихся там, отыскать квалифицированных водолазов.
После инцидента 4 июля с почти утонувшим военным американцы сочли разумным обратиться к «Евродайверам», группе экспатов-европейцев, проживающих в Таиланде, которые пришли на смену команде Руэнгрита и Рейменантса. Это название не совсем точное, но оно уже закрепилось. В группу входили датчане Иван Караджич и Клаус Расмуссен, немец Ник Волмар, финн Микко Пааси и канадец Эрик Браун. Состав вышел разношерстным. Караджичу, Расмуссену и Пааси было около тридцати пяти. Пааси и Браун носили дреды до плеч. Расмуссен, Браун и Караджич приехали несколько дней назад, но «котики» велели им сидеть и ждать распоряжений. После эпизода с Рейменантсом они не хотели раздражать британцев и к тому же плохо представляли, каким образом использовать «евродайверов», так что решили вопрос, посадив их на скамейку запасных. Два дня, пока капитан Митч Торрел из американского отряда не позвал их, мужчины сидели в своих гидрокостюмах, готовые к погружению, в то время как вокруг них кипела бурная деятельность.
Капитан Торрел попросил сертификаты, немногословно сообщив: «Необходимы аквалангисты». Затем засыпал их вопросами: какой состав газовой смеси нужен, какое снаряжение они используют. Караджич вспоминает: «Они спрашивали снова и снова, будто не верили нам. Не верили, что мы добровольно готовы войти внутрь». А они были готовы.
Расмуссен, хорошо известный в узких кругах спелеологов-подводников инструктор, был их лидером. По его словам, австралийцы и американцы «пытались понять, что же, в конце концов, происходит и что теперь делать». Он разговорился с Торрелом, крепким мужчиной, ранее выдающимся игроком хоккейной команды ВВС, и рассказал ему: «Порядок осуществления действий у тайских «морских котиков» глупый. Может быть, им стоит использовать специалистов вроде нас, если хотят делать это правильно». Торрелу эти слова показались вполне логичными. К вечеру того дня майор Ходжес официально завербовал их. Таким образом, «евродайверы» присоединились к отряду Военно-воздушных сил США.
В среду вечером, 4 июля, после того как умолкли репортеры, рабочие у грузовиков с провизией принялись раскладывать по упаковкам и замораживать дневные порции риса, а комары, ошалевшие от количества неподвижных жертв, приступили к обильному пиру. Тогда же Расмуссен явился в штаб-квартиру на первое совещание с американцами, австралийцами и британцами. Стэнтон и Волантен только что вернулись, доставив еду и сняв замеры уровня кислорода.
Расмуссен вспоминал, что царило мрачное настроение: «Большинству из нас, сидевших там, было не до шуток. Я полностью согласен с британцами: поскольку среди австралийцев и американцев нашелся только один человек, подготовленный к работе в надголовных средах, нужны были еще дайверы-спелеологи. Пришлось думать, как извернуться».
Из-за неблагоприятного прогноза погоды сконцентрироваться следовало на поставках ИРП. Андерсен прикинул, что достаточно легко сможет получить тысячу восемьсот пайков. В конце концов американские военно-воздушные силы не жалели средств на эту миссию. Несколькими днями ранее Ходжес и Андерсен запросили тот самый монитор, замеряющий качество воздуха в закрытых помещениях, и командование ВВС прислало прибор размером с ладонь и немного дополнительного снаряжения на «С-130» – самолете, куда спокойно поместится танк. Куда меньшую уверенность вызывали сроки, в которые он сможет доставить их в Таиланд, к пещере, и тем более к мальчикам внутрь.
Рик и Джон переправили больше ста упаковок, но всем, кто встретил их в лагере тем вечером, было очевидно, что этот рейс полностью вымотал даже этих, одних из наиболее физически подготовленных и квалифицированных подводников в мире. Каждый рацион весил примерно 250 г. На всем свете найдутся лишь несколько аквалангистов, способных совершить столь сложное путешествие, а снабжение потребует около двадцати заходов – чертовски много. Дайверы, доставляющие продукты, должны быть полностью автономны: после сифона в «Третьем зале» запасных баллонов почти нет. Высока вероятность, что неопытные подводники, привлеченные в качестве мулов для доставки провизии, сами застрянут вместе с мальчиками. А это означало еще больше ртов, требующих поставок, и еще больше легких, истребляющих и так ограниченные запасы кислорода.
Цифры никак не сходились. Не было никаких шансов полностью обеспечить ребят до дождей. Несмотря на то что тайцы надрывались, прокладывая воздушную трубу, команды иностранцев понимали, что им ни за что не успеть вовремя, как и создать сколько-нибудь значительный запас ИРП. Ходжес и Андерсен пришли к неутешительному выводу: нет другого выбора, как отбросить эту идею.
