Леди Кингсбери наклонилась к ней с преувеличенной доверительностью. (Краем глаза Китти отметила, что лорд Арден развернулся.) – Вы действительно близки к тому, чтобы поймать самую заманчивую добычу сезона? – Она кивнула в сторону Рэдклиффа, разговаривавшего с матерью.
Это было сыграно так умно – располагающе, с оттенком дружеского обмена сплетнями, – что у Китти от восхищения перехватило дыхание. Будь она хоть на йоту менее проницательна или хоть немного заинтересована в Рэдклиффе, она поддалась бы искушению обсудить эту тему с собеседницей.
– Боюсь, не понимаю, что вы имеете в виду, миледи, – сказала она. – Если вы говорите о лорде Рэдклиффе, я знакома с ним только через его семью.
Вдохновленная, по-видимому, тем же злонамеренным духом, который подстрекал Рэдклиффа весь вечер сидеть занозой в ее боку, она невинно продолжила:
– Но, насколько мне известно, он действительно вернулся в Лондон, чтобы найти жену, и я уверена, что его амбиции значительно выше, чем моя скромная персона.
Леди Кингсбери сочувственно пощелкала языком, но было заметно, что мыслями она унеслась далеко отсюда. Китти почти видела, как дама прокручивает в голове эту аппетитную подробность. Попрощавшись с ней, леди Кингсбери устремилась к подругам. Да, новость распространится до конца вечера, и вскоре Рэдклифф окажется слишком занят, чтобы досаждать Китти.
– Мисс Тэлбот, полагаю, этот танец за мной?
Она обернулась и увидела заметно вспотевшего мистера Пембертона. Заглушив прозвучавший в голове голос Рэдклиффа: «Богат, но гнусен», – она с улыбкой приняла приглашение. К мистеру Пембертону Китти испытывала смешанные чувства. Этого высокого обладателя пышных усов и чрезвычайно покровительственных манер Китти сочла бы до отвращения скучным, если бы могла позволить себе роскошь собственного мнения. Как бы то ни было, восемь тысяч годового дохода значительно повышали привлекательность его кандидатуры.
Пара закружилась в быстром контрдансе, и Китти порадовалась, что фигуры танца не позволяли вести продолжительные беседы. Очевидно, мистер Пембертон пребывал в уверенности, что Китти мечтает расширить свои познания относительно продления Риджент-стрит на запад.
– Как знают немногие… – начал он объяснять, прежде чем танец развел их в разные стороны, – кирпичи… ужасно необразованные… не поверили бы…
Он даже не пытался приостановить лекцию, когда Китти отдалялась, поэтому она не могла дослушать до конца ни одно предложение. Судя по выражениям лиц остальных дам, каждая получала свою часть тирады во время смены партнеров. К счастью, Пембертон не нуждался ни в чем, кроме внимания, каковое Китти ему с улыбкой предоставляла. Танец закончился, мистер Пембертон приблизился к ней, окрыленный успехом, и вознамерился продолжить разговор.
– Прошу простить, Пембертон, но, полагаю, следующий танец мой, – прозвучал слева от Китти глубокий голос.
Обернувшись, она увидела мистера Стэнфилда, который плутовски ей улыбнулся, протянул руку и увлек на площадку, оставляя за спиной разгневанного мистера Пембертона.
– Превеликое упущение с моей стороны, сэр, но я не помню, чтобы ваше имя было записано в моей карточке, – заметила Китти, когда они заняли свои места.
Мистер Стэнфилд ухмыльнулся.
– Простите ли вы мою неучтивость, если я признаюсь, что она продиктована рыцарскими побуждениями? – спросил он проказливо. – Я перестал бы считать себя джентльменом, если бы не спас леди из лап такого дракона.
Она рассмеялась, а потом ее унес котильон. Поддерживать беседу было так же сложно, как во время танца с мистером Пембертоном, но мистер Стэнфилд и не пытался – он просто смеялся вместе с Китти, пока они проходили последовательность движений и перестановок. Его ноги были так же ловки, как его язык, и пара не пропустила ни единой фигуры. Танец закончился – слишком скоро, и они остановились, глядя друг на друга, смеясь и тяжело дыша.
– Мисс Тэлбот, я уезжаю из города на несколько дней, – сообщил он, поклонившись. – Но вернусь в предвкушении нового танца, такого же как этот.
– Не могу обещать, что оставлю его для вас, – предупредила она лукаво.
– А я не стану вас об этом просить, – ответил он с улыбкой. – Из опасений, что меня вызовет на дуэль один из тысячи моих соперников.
С чрезвычайно сконфуженной миной к Китти подошел мистер Грей, которому она изначально обещала этот танец. Мистер Стэнфилд со смехом уступил ее новому партнеру, и она проследила взглядом, как он устремился через весь зал навстречу другой юной леди. Китти окинула ее оценивающим взглядом. Белокурая, с очень бледной кожей, эта девушка, как вынужденно признала Китти, являла собой тот образ прелестной хрупкости, который, похоже, нравился мужчинам в этом городе.
– Мистер Грей, – спросила Китти, не отводя глаз от пары (мистер Стэнфилд как раз приглашал бледную девицу на танец), – кто эта молодая леди вон там? Та, что похожа на стакан молока?
Собеседник неловко кашлянул.
– О, мисс Тэлбот, полагаю, это мисс Флеминг.
– Я не слышала это имя, – промолвила Китти, хмурясь.
Она выяснила все, что могла, о молодых леди – своих потенциальных соперницах, но никто из ее знакомых не упоминал мисс Флеминг.
– Эта семья недавно прибыла в город, – пояснил мистер Грей. – Дебют мисс Флеминг состоялся на этой неделе в «Олмакс», где, как я предполагаю, она и познакомилась с мистером Стэнфилдом.
Китти нахмурилась еще сильнее. Данное «Олмакс» прозвание «ярмарки невест», очевидно, не было преувеличением, поскольку мистер Стэнфилд и мисс Флеминг, судя по всему, познакомились там весьма близко. Китти ощутила беспокойство. Она впала в самодовольство после первого бала, уверилась, что с легкостью добьется своего, даже написала об этом сестрам. Но теперь, раскаявшись в гордыне, поняла: надежда была ложной. Нельзя терять бдительность, иначе сохранится опасность в конечном итоге подвести сестер. Даже если Китти достигнет первенства на всех частных балах, по средам его с легкостью перехватят более знатные молодые леди в погоне за самой заманчивой добычей сезона, а Китти там не будет, чтобы им воспрепятствовать. Этого допустить нельзя. Она добьется приглашений в «Олмакс» от одной из его патронесс, если от этого зависит вся ее жизнь.
19
Рэдклифф провел в Лондоне значительно больше времени, чем намеревался, но, сам не зная почему, так пока и не определил дату возвращения в Девоншир, причем вопреки тому обстоятельству, что его жизнь в городе становилась все менее комфортабельной. После бала у Синклеров он каким-то непостижимым образом запутался в силках, расставленных толпой настойчивых барышень и их еще более напористых мамаш.
Его осаждали приглашениями на балы, рауты, карточные игры, пикники и загородные прогулки, забрасывали горами визитных карточек. В его дом даже нагрянули нежеланные гости в лице юной леди и ее маменьки, пытавшихся найти прибежище от жары (и это прохладным весенним утром!) и заявлявших, что они близки к обмороку. По
