до неё и не доберётся чудовище, то следующая атака просто затопит каюту. Стекло вот-вот должно было разлететься на куски, когда внезапно над морем с жутким свистом пронёсся яростный порыв ветра. Корабль сильнее закачало, а с палубы раздались радостные крики. Не понимая, что происходит, Торина на миг приоткрыла глаза и с удивлением уставилась на происходящее. Над морем сновали тёмные вихри. Они вступили в схватку с чудовищем. Закручиваясь возле щупалец, необычные вихри замораживал их, превращая в сосульки. Отяжелевшие, те больше не могли двигаться и, падая в море, больше не поднимались. За четверть часа вихри угомонили морскую тварь, а вместе с ней исчез и безумный водоворот. Над морем вновь воцарился штиль. Вернувшая себе безмятежность водная гладь, как ни в чём не бывало, блестела на солнце. Яркое голубое небо оставалось безоблачным. И во внезапной тишине особенно ясно прозвучала команда Данье.
— Поднять паруса!
Торина расслышала топот и недовольство матросов.
— Ветра же нет, к чему паруса! — гаркнул кто-то, но тут вдруг рассеявшийся было вихрь налетел на корабль, опасно накренив его набок.
— Будет вам ветер! — недовольно воскликнул Филипп, и вскоре «Эмальгион» мягко понесло к виднеющимся на горизонте горным хребтам.
Едва корабль взял курс, как до Торины донеслись чьи-то чертыханья и топот. Кто-то довольно громко спускался к каюте. Торина с трудом поднялась на ноги, запоздало вспоминая, что на ней до сих пор лишь ночная сорочка. Однако до сундука она дойти не успела. В каюту с новыми проклятьями ввалилась Рениса. Выглядела та довольно странно: растрёпанная и взъерошенная, в заляпанной жёлтой, источающей жуткий смрад слизью, мужской одежде, которая ей явно была велика. На лице виднелось несколько свежих глубоких ожогов, а на скуле красовался яркий кровоподтёк, щедро вымазанный холодильной мазью. Ещё несколько царапин так же блестели от снадобья.
— С вами всё в порядке, Ваше Высочество? — с порога встревоженно спросила нага и, сдвинув брови, внимательно осмотрела её.
Торина, несмотря на дрожь в ногах, поспешно кивнула.
— Теперь уже гораздо лучше, — едва слышно промолвила она.
— Тогда вам лучше переодеться, корабль скоро причалит. Этот жуткий монстр изрядно его потрепал, так что мы слегка задержимся из-за ремонта.
— Вы… — Торина осеклась, а затем, набравшись храбрости, всё же спросила: — Вы его видели?
— Только эти гигантские щупальца, — подходя к сундуку, с содроганием призналась Рениса. — Одна вышибла дверь капитанской каюты и чуть было не схватила меня… Так что я уже десять раз пожалела, что покинула вас!
— Здесь было немногим лучше, — тихо заметила Торина, кивая в сторону растрескавшегося иллюминатора.
— Проклятый кракен! — прошипела Рениса. — И откуда он только взялся⁈ Команда говорит, что за долгие годы странствий никогда с ним не встречалась! Филипп вообще подозревает, что его на нас наслали!
Последнее предположение вызвало у Торины озноб. Ещё не хватало, чтобы кто-то преследовал корабль в столь опасном путешествии! Однако не ускользнуло от неё и внезапное фамильярное обращение к послу Данье. Теперь уже особенно подозрительно выглядела мужская одежда на Ренисе и долгое отсутствие.
«Я перечитала слишком много любовный романов!» — укорила себя за недостойные мысли Торина и позволила наге помочь ей с переодеванием. Лёгкие шелка приятно холодили кожу, но бесчисленные завязочки и складки доставили немало хлопот. Вдобавок Торину чрезвычайно смущал фривольный покрой: нижние юбки были чересчур коротки и едва доходили до колен, а сквозь полупрозрачную ткань верхних без труда угадывалось очертание ног, короткие рукава обнажали руки до плеч, в довершении же всему у платья оказалось весьма чувственное декольте. Наряд Ренисы выглядел намного скромнее: тёмный материал плотно облегал фигуру, подчёркивая формы, но при этом не просвечивался. Небольшой вырез на горловине открывал лишь узкую полоску кожи, а не выставлял грудь на показ. Торине очень хотелось поменяться одеянием, но, увы, Рениса была несколько выше и плотнее, а потому попросту не влезала в роскошные шелка. Ей так же не удалось спрятать свои шрамы в причёске. Густые волосы Торины Рениса смогла переплести так, что повязки почти не было видно, тогда как сама нага, после нескольких неудачных попыток, отчаялась сделать из себя леди и, закрутив тонкие блёклые локоны в тугой узел, ещё больше стала походить на служанку. По удивительному стечению обстоятельств, едва они закончили приводить себя в порядок, в каюту постучали и затем вошёл Данье. Длинная полоса свежего ожога, протянувшаяся от его переносицы к щеке, добавила Филиппу лет. Глубокий шрам вмиг превратил его из прекрасного обаятельного юноши из эльфийского романа в зрелого серьёзного мужчину.
— Позвольте сопроводить вас на берег, Ваше Высочество. — Он подал ей руку, тогда как наге лишь кивнул, предлагая последовать за ним.
От Торины не укрылось ни взволнованная улыбка, с которой Рениса встретила Данье, ни последующее разочарование, когда её задвинули на вторые роли. Вот только Филипп явно не мог поступить иначе. В одной руке он уже держал фонарь, без которого Торина едва ли выбралась на палубу. Корабль вновь качало, слышался лязг цепей, видимо судно ставили на якорь. Тусклый фонарь высвечивал только узкую полоску пути, тогда как большая часть помещения тонуло во мраке, пугая причудливыми тенями и опасным блеском. Торина дважды споткнулась, поднимаясь наверх: лестница оказалась для неё чересчур крута. И только предусмотрительность Данье не позволила ей неуклюже растянуться на ступенях.
Выйдя на палубу, Торина на секунду ослепла от яркого солнца. Она тут же зажмурилась, но спустя миг, вновь открыв глаза, зрение немного восстановилось. На палубе царил сущий кавардак. Повсюду валялась куча обломков, в нескольких местах у бортов зияли огромные дыры, часть снастей и парусов было содрано и разорвано, одной мачты и в самом деле не хватало — её буквально вырвали с корнем, отчего бак выглядел как-то по-особенному сиротливо. Многочисленные пятна крови и жёлтой зловонной слизи виднелись повсеместно, тогда, как члены команды будто бы испарились. Проходя к трапу, Торина так и не заметила никого из матросов. Никто не свисал с оставшихся мачт, не копошился возле мусора, и даже возле чудом уцелевшего руля тоже было пусто. Торине всё это показалось весьма странным и подозрительным. Корабль пришвартовался к небольшому утёсу, который, судя по очертаниям, когда-то и в самом деле представлял собой необычную пристань. Вырубленная на скалистом выступе площадка, изрядно потрепанная временем, поросшая мхом и лишайниками, всё же сохранила несколько прочных каменных столбов для канатов. Вдобавок, место явно было выбрано с учётом морских течений и ветров. В небольшой скалистой бухте, в которую вошёл «Эмальгион», царил полный штиль. Но, несмотря на внешнее спокойствие, Торина вновь почувствовала тревогу. Она нервно огляделась. Пейзаж оказался весьма скуден и однообразен. Кроме хмурых
