все российское общество пронизано щупальцами гигантского спрута — общенациональной коррупционной системы (ОКС) — самой мощной корпорации в стране» (Завтра, 20.02.14); «Подковерная борьба бульдогов только начинается» — загол. (Арг. неделі, 6-12.10.11) и нек. др.;
16) обозначения монстров и чудовищ. Здесь наиболее «живучей» является метафора «оборотни». Ее интенциональная направленность та же, что у метафор моделей, указанных в пп. 4), 5) — разоблачение двуличности и обмана. Она появилась в июне 2003 года в связи с начатой бывшим тогда в МВД операцией «Оборотни в погонах». Целью операции было разоблачение тех работников органов внутренних дел, которые использовали свою служебную деятельность для прикрытия преступной деятельности. Онлайн-словарь высказывает мнение, что выражение «оборотни в погонах» взято из популярного советского сериала «Рожденная революцией», 8-я серия которого называлась «Оборотни» (о бандитах, переодевавшихся в милицейскую форму [dik.akademic.ru/dic.nsf/rawiki/177389#].
Словосочетание «оборотни в погонах», за счет его резкой негативности и неожиданности проведения акции в самом МВД, сразу широко распространилось в массмедийном дискурсе и обрело статус прецедентного феномена. См. случаи недавнего употребления: «Оборотни в погонах» — название документального телевизионного фильма в цикле «Советские мафии» (ТВЦ, 26.12.14) — о криминальных мафиях, действовавших под прикрытием МВД и тогдашнего министра этого ведомства Н.А. Щелокова. В авторском тексте несколько раз употребляется словосочетание «оборотни в погонах». И последняя фраза фильма: «Пройдет всего три года, и оборотень в погонах… покончит с собой». Метафора стала употребляться и по отношению к людям иных профессий: оборотни в кабинетах, оборотни в белых халатах, оборотни без погон. См. также: «Новый глава Центробанка Эльвира Набиуллина продолжает работу по очищению системы от «оборотней» в конторах» — об отзыве лицензии из Мастербанка (ТВ — Вести FM, 21.11.13); «экологические оборотни» (АиФ, 06.11.13); «офицеры-оборотни» (Дни. ру. Интернет-газета, 07.09.09); ««Оборотней с микроскопами»» в РАН обнаружить не удалось» (загол., Культура, 20.11.14) и т. п.
17) метафоры болезни: бацилла, вирус, аритмия, паралич, опухоль, метастазы, эпидемия, инфекция, инъекция, лечение, хирургия и т. п. Например: «Вирус тоталитаризма — Что это такое?» (загол. Свободная газета, 16.01.15); «Аритимия власти» (загол.): «Её, как и сердечную аритмию, надо быстро купировать, иначе это приведет к образованию политического тромба и инфаркту государственности» (Нов. газ., 26.02.14). Несмотря на устойчивость в смысловом пространстве СМИ, метафоры этой группы, на наш взгляд, давно утратили яркость и употребляются как полемические штампы (подробнее о метафорах этой модели см. ниже, в разделе ««ВЫСОКОЕ/НИЗКОЕ»: Пространственные метафоры и пространственные отношения в текстах о власти» сс. 182–184).
18) метафоры «красивости». Это совершенно новый для внутрироссийских текстов о власти послесталинского периода тип переноса. Невозможно представить себе, чтобы метафоры бриллиант, садовник и другие из приведенных ниже были употреблены по отношению к кому-нибудь из окружения Л.И. Брежнева или к нему самому. К метафорам этой группы мы отнесли заимствования из тех денотативных областей, которые в российской ментальности связаны с представлением об изяществе, изысканности, красоте: как природной, так и созданной человеком. Ими, на наш взгляд, являются слова, относящиеся к «высокому» искусству, прежде всего музыке и поэзии, к искусствоведению, названия артефактов, которые представляют собой произведения «высокого» искусства, а также названия того, что красиво в природе. Это, такие денотаты, как: цветы, цветущий сад, камни, звездное небо и т. п. Утонченность того, что обозначают эти слова, абсолютно не соответствует манере руководства и внешнему облику нынешней власти, доминирующий стиль которой — деловитость, сдержанность, строгость. Такое несоответствие создает иронический эффект
(О.П. Ермакова тонко подметила, что раскрепощенность языка современных СМИ привела к возможности «сравнивать всё со всем» [Ермакова 2000:56]). См. приведенные выше (с.151) ехидные характеристики, данные журналисткой «Новой газеты» двум деятелям современной политики — заместителю Председателя Государственной думы РФ С. Железняку и пресс-секретарю президента В. Путина Д. Пескову. См. также: «Впрочем, если посмотреть в газетах списки ведущих политиков, то никакого нового дуновения не предвидится. Если уж совсем новейшая «Партия Роста» приглашает к себе в депутаты вечную розу нашей политики — Ирину Хакамаду, а «Справедливая Россия» зовет на помощь Эдиту Пьеху, то какое тут обновление. Будем петь «Как у нас в садочке…»» (АиФ, 2016, № 28).
иногда метафоры «красивости» используются как позитивнооценочные. Такие метафоры можно найти в материалах А. Проханова. Например, кристалл, кристалл еще хрупкий и робкий, нераспустившийся бутон, садовник, расцвести, сад в:
«…кристалл новой российской государственности. Кристалл еще хрупкий и робкий, подверженный напастям…» (Завтра, декабрь 2012,№ 52); «Прообразом такого сообщества является российско-белорусское Союзное государство. Зачаточное, в виде эмбриона, нераспустившегося бутона, оно несет в себе все формы будущего равноправного и творческого объединения. Близок час, когда этот бутон, взлелеянный Лукашенко, этим искусным садовником, расцветет в своей красоте в саду евразийства» (Завтра, август-сентябрь 2012, № 35).
Положительная оценочность метафор этой модели — черта индивидуального стиля А. Проханова, свойственных ему эмоциональности, «высокости». В целом для современных массмедиа выражение положительной оценки за счет слов этой семантической группы нехарактерно.
2.7.3. «По умолчанию». Бинарные оппозиции в метафорических моделях смыслового пространства «власть»
Известно, что умолчание — «сокрытие существенной информации» [Вирен 2013: 27] или сообщение неполной информации относят к приемам «информационной войны в практике современных СМИ» [Вирен: 27–29]. Вместе с тем умолчание, как отмечают исследователи, часто становится способом создания имиджа/образа: в политике, в пропаганде, в пиаре и рекламе [Вирен: 114,119]. Умолчание способствует акцентированию — фокусированию внимания адресата на той части информации, которая не опущена, а преподнесена массовой аудитории. Акцентирование, т. е. тенденциозная подача либо позитивной, либо негативной информации, также входит в арсенал приемов, с помощью которых представление об объекте изображения может конструироваться как заранее заданное и вовсе не обязательно соответствующее реальности. К наиболее результативным и чаще всего используемым вербальным средствам реализации приемов умолчания/акцентирования относятся компоненты бинарных оппозиций. Система бинарных оппозиций, будучи средством концептуализации мира в человеческом сознании и в языке, является, как было указано выше (сс. 18–19), структурообразующей основой смыслового пространства «власть». Метафорические модели, представленные в смысловом пространстве «власть», наиболее четко демонстрируют соотнесенность с бинарными оппозициями. Она проявляется в следующем:
1. Вербальное обозначение каждой из сфер-источников и соотносящееся с ним понятие имеет в общенациональной ментальности и в языке соответствующее противопоставленное понятие, то есть входит в бинарную оппозицию как один из ее компонентов. Например:
— метафоры обособленности: всеобщность (единение)/обособленность;
— метафоры деструктурирования. разрушения: созидание/разрушение;
— метафоры нивелировки: незаурядность/усредненность, посредственность;
— метафоры подделки, имитации, фальши: настоящее/ненастоящее;
— возрастные метафоры: молодой/старый;
— деперсонифицируюшие метафоры: человек/механизм;
— размерно-количественные метафоры: большой/маленький;
— метафоры-конфессионализмы: святость/бесовщина;
— метафоры болезни: здоровье/болезнь и т. д.
2. Как уже отмечалось, семантика каждой из бинарных оппозиций многоуровневая. Т.В. Цивьян пишет о «многослойности» семиотических оппозиций: «высокие — не только гора, дерево и т. п. но и социальное положение человека; белый, желтый, красный, черный, когда они классифицируют расы,
