– Когда люди довольно близко общаются, на них остается отпечаток – запах, частицы силы…
– Волосы, – подал вдруг голос задумчивый Таматин, а мне ужасно захотелось его треснуть. Гений не давал нам проходу с этими волосами – уверял, что мы линяем, как белки, и наши следы находятся везде. Вот даже здесь умудрился их вставить.
– Волосы? – удивился проректор. – Ну, может быть. При определенных способностях этот фон можно уловить. Так вот, Тиррос, то, что от вас фонит Талиссой Камилос – более чем нормально, ведь вы вместе живете. Но почему я чувствую, что на Таматине есть ваши следы, а на вас – Таматина, мне непонятно.
Вот же ж… Тут гораздо более удивительно, что на мне следы Лиссы есть – мы с ней реже видимся, чем с Таматином. Все ж таки на всех занятих воздушного отделения (кроме тех, что разные у знатоков и боевиков) я сажусь исключительно рядом с нашим гением. К тому же Таматин бессовестно спит на моей кровати, в то время как мы с Лиссой ютимся на ее. Нет уж, пора выгонять нашего непризнанного гения, пусть мирится со своим соседом, иначе нас поймают. Мне-то что, я это место уже ненавижу, но не хотелось бы усложнять жизнь своим друзьям.
– Скажите, а вам настраиваться приходится, чтобы почувствовать фон? – уточнила я. Радагат заметно растерялся от моего вопроса. – Или вы постоянно эти запахи чувствуете: фоны… волосы? – Я специально хихикнула.
– Настраиваться, безусловно, – подтвердил мои сомнения проректор. Вид у него был хмурый и задумчивый, по-видимому, размышлял, в чем же подвох.
– Это вы сейчас почувствовали фон? Он долго не рассеивается?
– Сейчас. Насчет сроков – все индивидуально, в зависимости от плотности общения.
Я недовольно взглянула на Таматина и сделала страшные глаза, намекая, что наше плотное общение теперь под большим вопросом. Как ни странно, гений вроде бы понял, устыдился и спрятал под одеяло теперь еще и нос. Но плюсы в словах проректора были. Если нашу связь с Таматином Радагат уловил только сейчас, то надо позаботиться о том, чтобы Лисса долго не попадалась ему на глаза. Боюсь, что «тройничок» надолго выбьет проректора из колеи.
– Так как вы можете это объяснить, Тиррос? – поторопил меня Радагат.
– Очень легко, – я искоса взглянула на проректора и сквозь зубы якобы призналась: – Мы с Таматином встречаемся.
Возникла просто оглушающая тишина. И в ней очень хорошо стало слышно, как внезапно и громко Таматин начал икать.
– Вы серьезно? – первым отошел Радагат. – Кряхс и вы?
– Более чем. А чему вы так удивляетесь?
Меня так и подмывало сказать, что я вообще считаю нормальным домогаться мужчин, так что с Кряхсом все очень цивилизованно. Но злить проректора все же не стоило, да и вспоминать о ночном инциденте тоже.
– И вы не знаете, где ваш молодой человек проводил свои опыты?
– Не знаю, – я развела руками. – Он такой затейник, правда.
Когда Радагат нас покинул, Таматин показал нос из-под одеяла и наябедничал:
– Он меня гипнотизировать пытался.
– Ты же не поддался? – насторожилась я.
– Нет, гениев невозможно подчинить чужой воле. Я просто молчал и притворялся, что скоро умру.
– Если ты от нас не съедешь, то точно скоро умрешь, – пробурчала Лисса, которая наконец-то смогла попасть в палату. С Радагатом она столкнулась в коридоре, но проректор даже не обратил на нее внимания.
После тренировки у Караката меня ждал Хантер. Я увидела его издали и хотела было сбежать, но огневик оказался быстрее. Да и после тренировки чудеса скорости я не могла продемонстрировать.
Когда Хантер меня нагнал, пришлось замедлиться и начать делать упражнения для дыхания – вроде так и было задумано.
– Неплохо тебя Каракат гоняет, – с уважением взглянул на меня парень. – Еле догнал.
– Вот уж спасибо, – криво улыбнулась я. Хантер лукавил – я отлично видела, что для него это вообще не составило проблемы. – Ты чего хотел?
– Что ты делаешь сегодня вечером?
– Дай-ка подумать, – я остановилась, но упражнения не прекратила. – Сначала уберусь на складе завхоза – остался последний день. Затем сяду за учебники – на мне висит два реферата и один доклад.
– Отлично, – непонятно чему обрадовался огневик. – Предлагаю после отработки отметить твое освобождение от завхоза. А рефераты можно и на выходных сделать.
– И как ты предлагаешь отмечать? – заинтересовалась я. Не то чтобы я собиралась согласиться, но все же было интересно.
– Приходи ко мне в комнату, – ляпнул Хантер и, заметив мой взгляд, решил поправиться: – Нет-нет, не за тем, о чем ты подумала. Я друзей позову, можешь свою соседку позвать. Будет весело.
– Вечеринка? – задумалась я. – Неплохо. Спасибо, но нет.
– Но почему?! – взвыл парень.
Не могла же я ему ответить, что нам с Лиссой банально нечего надеть, кроме мантий. Лисса собиралась завтра отправиться домой, чтобы взять кое-какую одежду, но вечеринка-то была запланирована на сегодня.
– Мы с твоей девушкой не переносим друг друга, – выкрутилась я и направилась в раздевалку.
– Не будет ее, – пробурчал мне вслед Хантер, но я сделала вид, что не услышала.
Глава 10
А в понедельник утром за завтраком Хантер подсел за наш столик. Я поперхнулась кофе, Таматин, который как раз в этот момент нес ко рту ложку с кашей, промахнулся. Лисса же принялась оглядываться, по-видимому, желая проконтролировать, как много людей это заметило. Подозреваю, увидела большая часть академии. А тем, кто не пришел на завтрак, расскажут.
Надежда на то, что Хантер скажет пару слов и уйдет, сразу же исчезла, когда парень водрузил на стол свой поднос.
– Ты столиком не ошибся? – прокашлявшись, уточнила я.
– Нет, – односложно ответил Хантер и с невозмутимым видом принялся поглощать свой завтрак. Я некоторое время понаблюдала за парнем: ел он еще больше, чем Таматин, а потом решила не обращать внимания.
За обедом Хантер тоже сел с нами. Мы с друзьями переглянулись, но ничего не сказали. Нравится боевику с отщепенцами сидеть, так почему бы и нет? Зато в тишине наши приемы пищи стали проходить гораздо быстрее.
После обеда я отправилась на занятие с Радагатом. Первая горечь обиды уже прошла, да и за выходные я смирилась с тем, что полностью избавиться от общения с проректором невозможно. Свою роль в этом сыграла и Лисса, которая доказывала, что моя обида ничем не обоснована.
У моей соседки уже состоялся серьезный разговор с проректором водного отделения. Когда Капел Куппель узнал, что разгуливающей ночью по академии застали знатока его отделения, то пришлось вызывать целителя. Бедный проректор просто не мог в это поверить – студенты водного отделения отчего-то считаются самыми спокойными в академии.
