Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
попивая мелкими глотками текилу. Наплела, что они приехали к друзьям, а их вторжение в его владение объяснила ошибкой. Поскольку дверь была открыта, они приняли дом за особняк старого приятеля Маквея, который их и пригласил.
Затем сам Фенимор завел разговор на темы бытовой техники и поделился с Хуаном своими познаниями в этом вопросе:
– Окружной рекорд продаж моделей MKV12 и MCU27, – заявил он, выпятив грудь.
– MKV12 и MCU27? Вы имеете в виду торговую марку «Спашер», не так ли?
– Совершенно верно, мон амигоу, – гордо ответил Маквей с таким видом, будто сам ее основал.
– А вы? – спросил он сидевшего справа от него Анри, повернувшись к нему. – Какова ваша история?
Тот поведал ему о Бельпра, о работе, о «Пибоди»… – но кроме совершенного им убийства и дальнейших злоключений в бегах рассказывать ему больше было нечего. При этом он очень боялся и не подготовил ответ на вопрос, который вскоре не замедлил последовать: «А что вы делаете в Мексике?» В попытке хоть что-то на него сказать, он завел разговор о своей жизни, то запинаясь, то дважды повторяя одну и ту же фразу, то устраивая долгие паузы. И между делом постоянно прикладываясь к стакану. Каждый глоток давал ему несколько лишних мгновений на размышление. Когда он поставил стакан на стол, Хуан, как хороший хозяин, предложил ему еще и, не желая, чтобы слова расходились с делом, протянул руку к графину, стоявшему на журнальном столике. При этом рукав его пиджака чуточку задрался, явив взорам несколько сантиметров белой рубашки.
Анри резко схватил его за запястье на полпути к намеченной цели.
– Что вы делаете? – спокойно спросил Хуан.
– Хуан, где вы взяли эти запонки? – холодно спросил Анри голосом, в котором сквозили любопытство и угроза.
Маквей с Жюли сразу все поняли, поставили свои стаканы и потянулась вперед. В жизни бывают ситуации, достаточно удивительные для того, чтобы даже самых решительных охватила нерешительность. Сейчас одна из таких как раз и сложилась. Хуан не понимал, что делать – то ли вспылить, отдернуть руку и выпроводить этих обалдевших идиотов, то ли занять выжидательную позицию и потерпеть еще немного в надежде, что ему объяснят, в чем, собственно, дело. Рука Анри хоть и была твердой, но характерной агрессии в ней не ощущалось. В итоге он все же подождал. Три секунды. По прошествии этого времени гость отпустил его запястье и попросил показать вторую манжету. Ошибки быть не могло. На первой запонке красовался петух, на второй орел.
– Хуан, – произнес Анри голосом, дрожавшим от волнения, как бы ему ни хотелось вложить в него побольше торжественности. – Это не ваши запонки. Они принадлежат капитану Францу Мюллеру.
Хуан неторопливо откинулся на спинку кресла, будто при замедленном воспроизведении, не сводя с Анри глаз.
А когда почувствовал спиной твердую опору, смерил собеседника взглядом и заявил:
– Меня зовут Хуан Мюллер, я внук капитана Франца Мюллера. А вот кто такие вы, cabrones?![16]
Понимая, что ему лучше рассказать свою историю, Анри пустился в объяснения. Посреди его рассказа вновь пришел управляющий и положил на столик отнятые ранее у них личные вещи, включая и бархатную шкатулочку, которую он тут же схватил. Вытащил из нее две запонки от разных пар и показал Хуану, который, разглядывая их, снял с манжет свои и положил все четыре на столешницу. Хуан, Анри, Маквей и Жюли дружно наклонились над украшениями и молча несколько секунд их разглядывали, будто антверпенский ювелир подвески королевы. Затем возликовали, засмеялись и чокнулись стаканами. Хуан рассказал гостям продолжение эпопеи его деда, а заодно и о том дне, когда тот вручил ему запонки. Пребывая в том же состоянии духа, что и Анри, что было весьма кстати, он заверил, что позаботится о его будущем и сделает все, как положено, чтобы ему больше не пришлось ни прятаться, ни тосковать. Когда Анри закончил свой рассказ, Маквей с Жюли дополнили его занятными подробностями, и они еще дважды поднимали стаканы за здоровье Гарольда и Вито.
А еще наперебой кричали, изумляясь столь невероятному совпадению, хотя Хуан и подчеркнул, что его имение, унаследованное от отца, которому оно, в свою очередь, досталось от деда, Франца Мюллера, не только тянулось вдоль всей улицы, но и занимало половину квартала, поэтому, с учетом статистики, результат поисков в окрестностях уже не так зависел от случая и не казался столь неординарным. Всеобщий энтузиазм тут же поугас, но по такому случаю все опять стали орать «виват!», «ура!» и хлопать друг друга по спине.
Сдержав данное обещание, Хуан предложил Анри помощь и назначил его главным финансовым экспертом компании «Мюллер Инк». А через несколько лет даже сделал своим партнером. Задействовал имевшиеся у него политические связи и сделал новые документы. Вначале тот, услышав за спиной «¡Pedro!» или «сеньор Разгуньйо», практически не оборачивался, но через пару месяцев привык и, наверное, забыл бы настоящее имя, если бы Маквей и Жюли время от времени не называли его «Анри».
Сама Жюли для начала немного отдохнула.
Безвылазно сидела на вилле, гуляла или целыми днями читала. По вечерам они с Анри проводили время на террасе, порой к ним присоединялся и Маквей, с каждым днем все больше склонный вспоминать их эпопею. Между делом он вернулся к своему ремеслу коммивояжера, устроившись на работу к Анри, и творил на этом поприще настоящие чудеса.
Но по прошествии двух лет размеренной праздности демон жажды необычных ощущений вновь вышел на след Жюли и начал ее изводить. А еще через полгода она, будто дядюшку, обняла Маквея, поблагодарила Хуана за гостеприимство, задержалась еще на ночку, а на рассвете, не решившись будить Анри из опасений слишком бурного проявления чувств с его стороны, оставила ему поцелуй в лоб и отправилась в путь – куда именно, заранее она знать и не хотела.
Поначалу отъезд Жюли, с которой они стали очень дружны, немало опечалил Анри. Вместе с тем он понял, что жизнь беглеца, сотканная из опасностей и неожиданных поворотов, не допускала слишком близких отношений. Он даже думать не смел о спутнице жизни. Ему самой судьбой было предначертано довольствоваться свободой, которой он пользовался в самой полной мере. И с этого дня каждую неделю решался на новый опыт. Самую большую угрозу в своей жизни он уже прошел и словно приобрел к опасностям иммунитет. Отправлялся в походы, понимая, что может не вернуться обратно, однако неизменно выходил победителем во всех ситуациях и после некоторого отсутствия опять появлялся в доме Хуана с намерением
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
