Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
человек в тельнике без рукавов со своим неизменным оружием. Опять что-то проорал по-испански, а они ответили лишь испуганным «No habla»[15]. Маквей сразу предупредил, что свидетелей эта публика терпеть не может и можно спорить на что угодно, что их казнят еще до наступления ночи. Даже если их познания в области мексиканских картелей ограничивались сведениями, почерпнутыми из пяти сериалов да пары американских фильмов, Анри вполне признавал подобную возможность, хотя это никоим образом не помогало ему сосредоточиться, чтобы вычленить пусть даже несколько слов и выиграть время, отвечая хотя бы на некоторые задаваемые им вопросы. Но кроме «No habla, no habla, señor» все равно ничего не получалось. Маквей вновь попытался применить свою уловку, заговорив на французском с патетическим испанским акцентом, однако друзья пнули его коленками, каждый со своей стороны, понимая, что это жутко раздражает их хозяина. Затем Анри встал и вытянул вперед руки, призывая его успокоиться.
– Послушайте… – начал он.
Пытаясь усадить его обратно, тип с такой силой сжал его плечо, что чуть не раздробил кость. Дабы помочь ему, Жюли тоже машинально вскочила на ноги, но цербер ее грубо оттолкнул, набросился, приставил ко лбу ствол автомата и что-то заорал. Анри действовал не задумываясь. Сомкнул пальцы на припрятанной металлической линейке, выхватил ее и ткнул горилле в лоб, но на сантиметр промахнулся и, не в состоянии погасить инерцию тела, самым плачевным образом распластался на столе. Пригнувшись, чтобы увернуться от удара Анри, цербер потерял равновесие и сам упал на него, выпустив из рук оружие. Все трое вскочили… Хотя и сами не очень-то понимали зачем. Проработать этот вопрос глубже они не успели – противник кое-как схватил автомат и выстрелил несколько раз в потолок. Все неподвижно застыли. Через десять секунд в комнату ворвались еще три человека, тоже вооруженные, каждый из которых занялся одним из отбивавшихся визитеров. Маквея схватили сзади за плечи, он резко дернулся назад, припечатав обидчика к стене, чтобы тот ослабил захват. Жюли извивалась, пыталась вырваться из объятий другого охранника, крепко державшего ее за талию. Анри сначала нанес пару ударов линейкой, будто орудуя рапирой, но теперь стоял, прижавшись щекой к стене, после того как один из подоспевшего подкрепления заломил ему за спину руку.
Победа осталась за огнестрельным оружием, и вскоре Маквей с Жюли и Анри снова стояли лицом к стене с накрепко замотанными прочным скотчем за спиной запястьями.
Прежде чем окончательно распрощаться с жизнью, Анри решил преподать последний урок финансовой грамотности:
– Да вы поглядите на этот отчет, смех да и только! Так счета не ведут! Для этого как минимум требуется тщательно подготовленный трехлетний план, хотя одного его может оказаться недостаточно! Позор! Вы сами себя не уважаете! Где это видано, чтобы так паршиво составляли финансовый отчет, а? Надо ли после этого удивляться, что вашей мелкой незаконной торговлишке вот-вот придет конец…
Его голос смолк, выдав последний упрек… Он закрыл глаза, мысленно вернулся в Бельпра, к Антуану, Людовику Деле и даже Гвендолине, и, в ожидании последнего удара, которому суждено было положить конец всем его страданиям, подумал, что так даже будет лучше. Его бега подошли к концу, теперь можно будет отдыхать – целую вечность. Он попросил прощения у Жюли за то, что притащил ее в это волчье логово, однако она отказалась с ним прощаться, считая, что не все еще кончено. Потом поблагодарил Маквея, который по такому поводу собрался было уже изречь какое-нибудь латинское выражение, но выполнить свое намерение ему помешал раскатистый голос за спиной.
Приставленные к ним стволы тут же убрали. А когда прозвучал еще один приказ, на их руках разрезали скотч. Они повернулись и увидели, что трое охранников отступили на шаг назад. Упершись руками в бока, на них смотрел высокий, белокурый человек лет тридцати в элегантном костюме. На очень правильном французском он попросил их встать и извинился за своих людей. Затем решительно протянул руку и представился: «Хуан». Они по очереди, вяло и недоверчиво, ее пожали, с трудом назвав свои имена. Затем он резко бросил что-то четверке сбиров, и те испарились из комнаты. После чего отвел их к бассейну, где пригласил расположиться в удобных креслах, а когда мимо проходил молодой человек, его управляющий, он махнул ему рукой, чтобы предложить им выпить. Они в знак согласия закивали, но сидели смирно, вконец сбитые с толку сложившейся ситуацией.
Закинув ногу на ногу, в позе, свидетельствовавшей о полнейшем расслаблении, Хуан начал милую беседу, будто к нему в гости пришли новые друзья. Но при этом не преминул объяснить, почему им оказали столь нелюбезный прием. Хуан стоял во главе предприятия по выпуску электробытовой техники, которое раньше процветало, но вот уже несколько месяцев подряд хирело на фоне действий подлого конкурента, некоего Табарато, не гнушавшегося бесцеремонно копировать его продукцию и продавать ее чуть ли не на порядок дешевле. Несколько раз они уже ловили наемных шпионов Табарато, забиравшихся в офис завода, чтобы украсть производственные планы, незапатентованные новинки и даже шариковые ручки (вот она, мелочность). Хуан нанес встречный удар, наняв охрану, поручив ей патрулировать территорию и гнать непрошеных гостей. Поэтому когда ему сообщили о появлении их троицы, перед тем как обращаться в полицию, он приехал допросить их сам. Но уже с порога услышал французскую речь, не характерную ни для его сбиров, ни для людей Табарато, а самое главное, сразу оценил финансовую квалификацию Анри, когда тот демонстрировал свои навыки и способности. Потому как и сам понимал, что вредом от конкурирующей низкопробной шарашки проблема не ограничивалась – ему также требовался опытный бухгалтер. А поскольку найти такового он так и не смог, сам взялся за это трудное дело, хотя ровным счетом ничего в нем не понимал. Француз к тому же устраивал его по всем статьям, в этой стране он учился и поистине ее обожал – по ходу заметим, что именно этим объяснялось его прекрасное владение французским языком, пусть даже с легким акцентом.
Мало-помалу Анри, Маквей и Жюли приходили в себя от душевных травм и слушали Хуана, хотя, все еще ошалевшие, в действительности почти ничего не слышали.
Первым из состояния оцепенения вышел Анри и тут же потребовал вернуть им личные вещи.
– Ну конечно же! Простите меня, надо же быть таким глупцом!
Хуан щелкнул пальцами, а когда вновь появился управляющий, попросил его о чем-то на испанском.
А между делом, как требуют приличия, немного расспросил гостей об их житье. Жюли поведала ему свою историю,
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
