Излишней скромностью добряк Шаффнер не отличался. Американец представлял телеграфный кабель, проходивший через Гренландию и Исландию в Данию и Норвегию, а затем через Швецию и Финляндию в Россию. Во время своего турне он повстречался в том числе со шведским королем Оскаром I и договорился о концессии на проведение атлантического кабеля через Швецию.
«Реализация этого масштабного предприятия будет иметь последствия, лежащие далеко за пределами человеческого воображения. Это делает нас в состоянии иметь ежедневное общение со всеми цивилизованными нациями на земле», – восклицала американская газета Boston Post в восторженной статье, приведенной в шведской Aftonbladet в 1855 году21.
Пока проект строился в основном на обещаниях. Работающее телеграфное сообщение между континентами появится лишь десять лет спустя.
Предприниматель Шаффнер оставался в Петербурге полгода, пребывая в восторге от императора, которого, как он писал, «обожествляли его подданные, видящие в нем отца». Визитов тоже было сделано немало. Среди прочего, Шаффнер съездил в Кронштадт и высоко оценил вооружение и минирование22. Кроме того, по его собственным словам, он посетил завод семейства Нобель. Позднее на судебном процессе Шаффнер будет утверждать, что именно во время этого визита он впервые познакомился с нитроглицерином, но «никто из них не знал, как заставить его взрываться». Однако есть свидетельства, что он солгал23.
Вернувшись в США, Шаффнер хвалился журналистам, что ему удалось подписать с русским царем контракт на 26 млн долларов о проведении телеграфа. За это вымышленное достижение он удостоился широкого внимания. Хотя в некоторых местных американских газетах вздыхали: «Мы хорошо знаем мистера Таля П. Шаффнера и дождались бы донесений из России, прежде чем верить в его истории, сочиненные им самим. Его 26 млн – чистейшей воды вымысел, готовы поспорить»24.
Десять лет спустя Талиаферро Престон Шаффнер снова появится в семье Нобель – на этот раз в качестве «эксперта» по подводным минам и нитроглицерину.
* * *
Осень 1855 года принесла с собой испытания – как на войне, так и в семье Нобель. Внезапно удары судьбы посыпались один за другим. Все началось 8 сентября около полудня. После года осады десять французских дивизионов пробились к бастиону на Малаховом кургане под Севастополем, русской базе в Крыму. Под звуки Марсельезы в исполнении армейского оркестра 9000 французских солдат подбежали к бастиону и застигли врасплох русских, которые в панике бежали. Несколько минут спустя на башне уже развевался французский флаг. Город Севастополь, который в результате тяжелых бомбардировок уже выглядел как после землетрясения, пал на следующий день. Крымская война шла к концу, и никакие словеса в мире не могли описать унижения русских.
В Париже со временем в честь большого триумфа назвали две улицы: Севастопольский бульвар (Boulevard Sébastopol) и авеню Малахов (Avenue Malakoff), на которой двадцать лет спустя Альфред Нобель приобретет себе дом.
В сентябре 1855 года на завод компании Nobel & Söner обрушились новые беды. Жалобы российских военных на мины Нобеля не прекращались. Мало того что некоторые из них треснули, но и те, что держались, похоже, вышли из строя, поскольку порох в них промок. В итоге выяснилось, что в 231 из 260 обследованных мин порох скис25.
Одновременно на заводе произошло небольшое восстание литейщиков и жестянщиков, которых Нобелю с большим трудом удалось привезти из Пруссии. Пруссаки не приходили на работу, сквернословили и выступали против всех правил. В один прекрасный день Иммануилу Нобелю пришлось вызвать полицию, чтобы выставить за ворота одного из самых злостных нарушителей порядка.
Уже из-за одного этого окончательная готовность паровых двигателей оказалась под угрозой, особенно учитывая, что Нобель только что обязался изготовить моторы для пяти корветов. Но настоящая беда ждала впереди. Ночью в середине октября в литейной мастерской завода Nobel & Söner разразился пожар. Все работы пришлось приостановить, так как частично пострадал новый паровой молот. Для его восстановления требовалось не менее трех месяцев26.
Людвиг Нобель начал задумываться, не перевешивают ли минусы отцовской деятельности ее плюсы. «Новые изобретения, конечно, весьма полезны для страны, но мало кому удается воспользоваться ими, – писал он в это время в частном письме. – Чтобы заработать деньги, следует производить то, что уже принято в обиходе… продукцию, которая уже широко используется и в прибыльности которой можно быть уверенным»27.
Альфред пытался держать марку. Во всяком случае, он не допустил задержки с поставками новых печей, заказанных военным ведомством для Кронштадта до наступления холодов. Похоже, в ответ на невзгоды семьи он стал работать еще больше. Он рано вставал, поздно ложился, и остальные в его окружении за ним не поспевали. Братья начали волноваться по поводу его слишком интенсивного рабочего графика. Очевидно было, что слабое здоровье Альфреда может пострадать28.
Но в среду 28 ноября все рухнуло. В среду 28 ноября черная как смоль зимняя тьма опустилась на всю семью, и для мамы Андриетты мрак уже никогда больше не рассеется. В среду 28 ноября 1855 года умер младший сын, 10-летний Рольф Нобель. Это все, что нам известно. В письмах не упоминается ни о какой болезни, ни о каком несчастном случае. Только бесконечное горе.
Иммануилу Нобелю вскоре должно было исполниться 55, и он был, по его собственным словам, «бел как лунь». Перед Рождеством он написал шурину о безграничном отчаянии своей любимой Андриетты. Она уже начала понемногу приходить в себя, однако смерть ребенка тяжело пережить, если вообще возможно. Иммануил утешал ее брата, что она, несмотря на горе, стала еще красивее, чем когда-либо29.
В оставшиеся годы, проведенные супругами Нобель в Санкт-Петербурге, на их долю выпало немного светлых дней. Капитуляция России и Парижский мирный договор с точки зрения судьбы семейного предприятия к таковым не относились. Александр II преобразовал громоздкую военную бюрократию. Теперь семейству Нобель приходилось иметь дело с новыми незнакомыми чиновниками, не знавшими ни о каких обещаниях в прежних контрактах. Зачем заказывать дорогие паровые двигатели в санкт-петербургской фирме, если окончание войны снова открыло пути для торговли с заграницей?
Одновременно властям стали поступать жалобы от соседей на грохот, доносившийся с завода Нобеля. Они утверждали, что от нового парового молота сотрясается весь квартал, что угрожает как зданиям, так и здоровью обитателей соседних домов.
Если раньше Нобели с трудом успевали выполнить государственные заказы, то теперь им пришлось испытать сомнительное удовольствие, когда они полностью прекратились. Семья пережила тяжелое потрясение. Они выложились на все сто. Выручили царя в чрезвычайной ситуации в обмен на обещания будущих заказов. Расширили завод, приняли на работу тысячу человек и закупили дорогостоящее оборудование. Кроме того, двигатели, которые они только что поставили для корветов и русских боевых кораблей «Ретвизан», «Гангут» и «Воля», прошли испытания с наилучшей оценкой30.
