своего мужа в шоу, где он трогательно рассказывал об общении с умершей матерью.
Не выдержав, она завела с ним об этом разговор во время ужина.
– Я не совсем понимаю, зачем ты рассказываешь прилюдно такие интимные подробности? Ведь это очень личное, тайное, духовное…
Альберт неожиданно пришел в ярость и, швырнув вилку, зарычал.
– Любишь ты испортить настроение! А почему я должен это скрывать?! Что в этом дурного?! Я человек публичный, и многим интересно знать про меня, про мой внутренний мир!
Наденька струсила и ретировалась.
– Ты меня не понял, я имела в виду другое…
Но было поздно, Альберт ушел в свой кабинет и закрылся.
Убрав со стола, Наденька отправилась в спальню. Слабо освещенные лестница и коридор своей мрачностью вдруг навели на нее жуткую тоску и в памяти всплыли слова Беллы Борисовны, которые она время от времени повторяла, что в доме живет зло. И тут же в ее головке родилась идея, о которой она решила рассказать Альберту.
Глава 40. Сушкина вырвалась на волю
Никогда Мария Сушкина не думала, что попадет в такую скверную историю. Перспектива проработать в этом доме взаперти и бесплатно около двух лет угнетала ее. Наблюдая за супругами, Мария начала подозревать, что они нарочно придумали историю с деньгами. Наверняка мошенники. Только все равно она не понимала, зачем им нужна.
И только сегодня наступила ясность.
Утром за завтраком, когда она наливала им в чашки дешевый, растворимый кофе, хозяин коварно пропел.
– Ты не хочешь, чтобы мы простили тебе долг, и дали свободу?
Несчастная пленница от неожиданности даже кипяток себе на руки пролила. Швырнув чайник на место, она залепетала.
– Конечно, хочу.
– Ты с кипятком—то поосторожнее, – прикрикнул он, – а то останешься здесь насовсем, во дворе тебя и зароем.
– Я нечаянно, – жалобно проблеяла она.
– Ладно, садись, поговорим, – сменил он гнев на милость.
Мария осторожно присела на краешек стула и с готовностью уставилась на него.
– Слушаю…
– Для начала расскажи, что тебе известно о семье Барятьевых?
– Барятьевых?! – удивилась Сушкина. – А что о них рассказывать?
– Только вот не это, что Барятьев тебя любил и ребенка от тебя хотел? Мне эту туфту не гони. Правду давай.
Мария растерянно захлопала глазами.
– И что тогда рассказывать?
– Расскажи, как попала туда? А лучше расскажи сразу про клад.
– Про клад, – испугалась Мария. – Да я про него ничего не знаю.
Хозяева переглянулись.
– Тогда останешься здесь, – ехидно бросил хозяин.
Сушкиной вдруг стало страшно. Во рту пересохло, и она осипшим голосом выдавила.
– Могу только рассказать, что от Надьки слыхала, только я не верю, что там есть клад.
– Не твое дело верить или не верить, расскажи, что слышала? – потребовал хозяин.
Боязливо заморгав, она рассказала, что Надежда хвасталась своей подруге, что в доме есть ценный клад, какие—то бумаги аж от Ивана Грозного и драгоценности, только где все это спрятано, она не знала.
Хозяин задумался, а его супруга лихорадочно воскликнула.
– Я же тебе говорила!
– Погоди не мешай, дай поговорить. – Он вдруг ядовито усмехнулся. – А не хочешь ли ты красавица устроиться на работу в тот дом к новым хозяевам?
Сушкина округлила глаза от ужаса.
– Кто меня туда возьмет? Да там, наверное, никто и не живет.
– Живут, – нахмурился он. – Надо только подумать, как тебя туда пристроить. У самой мысли есть на этот счет?
С перепуга Мария даже не поняла, что он обращается к ней и тупо глядела на него.
Георгий раздраженно повторил вопрос.
Мария вздрогнула и отрицательно закрутила головой.
– Нет, у меня никаких мыслей нет.
– Оно и видно, – мрачно пробурчал хозяин. – Дура – дурой. Боюсь, ничего у нее не получится.
Виолетта угрожающе прошипела.
– Не справится – один выход, во дворе закопаем.
Сушкина дернулась всем телом и заверещала.
– Почему не получится, получится. – Зря вы так про меня думаете, я ловкая.
Супруги насмешливо переглянулись.
– Ну что, выпустим её? – хохотнул Георгий.
– Выпустим, только она пусть весь дом отдраит, все перестирает, перегладит, а тогда пусть катится на все четыре стороны.
– Как это катится? – сделал страшные глаза хозяин. – Помни зараза, не дай бог захочешь соскочить, под землей найду.
Дрожа всем телом, Сушкина торопливо забормотала.
– Я все сделаю, как скажете. Честное слово, пречестное. Отпустите, я…
– Тогда не теряй времени, иди делом занимайся, – прикрикнул Георгий. – Как все сделаешь, отпущу.
Не чувствуя под собою ног от радости, Мария понеслась за ведром с тряпкой.
Пока Георгий с Виолеттой, понизив голоса, обсуждали свои тайные планы, Мария как заведенная чистила, драила, мыла, а потом принялась за стирку.
К вечеру она свалилась как подкошенная и уснула словно убитая.
Утром проснулась рано и принялась гладить непросохшее белье.
Когда Георгий продрал глаза со сна и вышел в коридор, его изумлению не было предела. На стульчике чинно сидела одетая с собранной сумкой Мария Сушкина и ждала хозяев.
– Ты что обалдела, в такую рань собралась? – буркнул Георгий.
– Я уже всё сделала, – кротко улыбнулась она.
Георгий почесал бок.
– Все равно тебе придется обождать. Сначала Виолетта у тебя работу примет, а потом я тебя в город отвезу, а то отсюда ты сама не выберешься. А сейчас пойдем на кухню, расписку напишешь, что триста тысяч мне должна.
– Зачем? – взвизгнула Мария. – Мы же договорились.
– Затем, чтобы ты фортеля не выкидывала, думаешь, я мальчик. Украла триста тысяч…
– Но вы можете проверить мои вещи, – жалобно заблеяла она.
Он сердито завращал глазами. – Хватит кобениться, иди, давай пиши. – Георгий принес из своей комнаты писчую бумагу и ручку. Усадил ее за стол и подвинул к ней листок. – Пиши.
Под его диктовку, Мария кое—как накарябала расписку. Он прочел, осклабился и унес расписку в свою комнату.
Мрачная как осенняя, свинцовая туча, Мария пробурчала.
– Я все сделала, когда поедем?
– Дай позавтракать, – огрызнулся он.
В дверях бесшумно появилась заспанная, взлохмаченная Виолетта.
– Вы чего тут орете, спать не даете?
– Вот, полюбуйся, девушка утверждает, что все сделала, прими у нее работу.
– Ты сумку у нее проверь, наверняка там мои деньги, – зевнула Виолетта.
– Проверю, а вы пока сходите вместе и посмотрите, что и как она сделала, а то ей на слово верить нельзя.
Сушкина молча проглотила обиду и поплелась за Виолеттой. Виолетта долго рассматривала подоконники, пол, окна. Придиралась, но Сушкина постаралась на славу и как Виолетта яд не источала, найти огрехов не смогла.
Они спустились вниз. Георгий уже был одет и ждал Марию.
Подхватив вещи Сушкиной, он хмуро процедил.
– Поехали.
Мария опрометью кинулась за ним. Резкий, визгливый голос Виолетты
