в клочья, чувствуя мучительную боль. Я облажался во всем…
«Скоро приеду, Весна. Не скучайте», – пишу скупой ответ, не желая лгать.
Глава 38
Духин.
Просыпаюсь поздно. Солнце льётся сквозь щели темных портьер, расцвечивая поверхности в разные оттенки карри и корицы. Запускаю ладонь под подушку и нащупываю смартфон. 9.00. Маша давно ушла. Из кухни доносятся ароматы омлета и свежих блинов. Принимаю душ, завтракаю, отмахиваясь от настойчивых мыслей. Вчера они не посещали меня, а сегодня… Правильно говорят: утро вечера мудренее.
– Вакуленко, доброе утро. Я приеду к двенадцати. – Звоню стажеру, незаметно ставшему личным помощником.
– Здравия желаю, товарищ майор. Понял, принял. Посетителей буду записывать на послеобеденное время.
Как у меня – бесплодного – забеременела жена? Когда я попал в госпиталь, именно Маша сообщила мне об осложнениях, приведших к бесплодию. Со знанием дела она расшифровала диагноз из врачебной выписки. Спешно одеваюсь, лезу в шкаф с документами и нахожу старую выписку. С тех времён я не обследовался, смирившись с приговором врача. Я даже радовался тому, что бесплоден… Потому что никого не видел матерью моего ребёнка, кроме Весны.
В холле госпиталя для сотрудников ФСБ царит атмосфера тишины и покоя. Шаги эхом отдаются от высоких больничных стен.
– Здравствуйте, что вы хотели? – улыбается милая девушка-регистратор.
– Хм… Проверить мужское здоровье. Обследоваться.
– Давайте я вас сначала к терапевту запишу, а он выдаст направления к узким специалистам. – Нарочито широко улыбается она, словно чувствуя мои неуверенность и стыд. Где это видано, чтобы мужик спохватился через столько лет после болезни? Мне не терапевт, а психиатр нужен!
Занимаю очередь и присаживаюсь на лавку, листая ленту соцсетей. Весна выложила фото Алешки в камышах, а потом видео силовой тренировки с участием полена. Она улыбается, приседает, показывая, что в качестве утяжелителя можно использовать не только гантели. Ещё ничего не знает… Ее улыбка и возбужденный блеск глаз даже с экрана касаются сердца подобно крыльям бабочки… Маша снова порадовала подписчиков нашей прошлогодней совместной фотографией. Молю Бога дать ей благоразумия промолчать о ребёнке в соцсетях.
– Духин! – кричит медсестра из кабинета.
– Добрый день, доктор. – Здороваюсь и протягиваю терапевту старую выписку. – Я перенёс эпидемический паротит, приведший к бесплодию. Хочу пройти обследование.
– Присаживайтесь, Константин Андреевич, – взмахивает ладонью усатый мужчина крепкого телосложения. – Планируете детишек, я правильно понимаю?
– Да, – без раздумий отвечаю я. А что еще говорить? Вывалить на доктора свои опасения и подозрения в отношении жены?
Доктор медленно читает выписку, приспустив очки к кончику носа. Тикают часы, шелестят страницы, под тоненькими пальцами медсестры клацают клавиши компьютера. В воздухе витает странное напряжение.
– Признаться честно, я не вижу в выписке приговора о бесплодии. Ни один врач не отважится ставить такой диагноз без исследования. Да, вы перенесли острый двусторонний орхит (Воспаление яичек – примечание автора), но лишь малая часть мужчин становится бесплодной. – Разводит руками врач.
– Насколько малая? – хрипло выдавливаю я, чувствуя, как небольшое облачко напряжения превращается в грозовую тучу паники.
– Не более двадцати процентов. Вы когда-нибудь делали спермограмму?
– Нет.
– Странно, что врач убедил вас в диагнозе бесплодия. С его стороны это как минимум непрофессионально и преждевременно.
На секунду закрываю глаза и попадаю в тоннель, ведущий в прошлое. Я лежу на больничной койке, а Маша читает мне выписку. Хвалит доктора, поборовшего «длительную гипертермию» (Повышение температуры – примечание автора), комментирует грамотное лечение и успокаивает… «Ничего, Костя. Значит, такая судьба…». И томно вздыхает, поглаживая меня по плечам. «Значит, надежды нет? Все-таки, бесплодие?», – слабым голосом спрашиваю я. «Никакой. Прогноз неблагоприятный». Зачем она мне это сказала? Ведь врач не заикнулся о бесплодии? Посоветовал пройти обследование, сдать развернутый анализ крови, чтобы лабораторно подтвердить эпидемический паротит. Но я слепо доверился Машиным словам, потому что она медсестра. Кому, как не ей доступны тайные знания, о которых молчат врачи? «Он просто не захотел меня расстраивать. Избежал неприятных и неудобных разговоров», – тогда я именно так объяснял молчание врача. И благодарил Машу за «правду»…
– Константин Андреевич, я выпишу направление к урологу-андрологу. Сделаете спермограмму, чтобы удостовериться в диагнозе. – Врач вырывает меня из раздумий.
– Хорошо.
– У Арсена Артаковича как раз сейчас идет прием. Кабинет 406 прямо над нами.
Благодарю доктора и поднимаюсь на четвертый этаж. Думаю о Весне, мечтаю об упругом теле и нежных губах и… сдаю материал для анализа. Встречаюсь с удивленным взглядом медсестры, у которой я отказался брать журналы с обнаженными девушками на обложке. У меня есть своя… Та, при мысли о ком мутится рассудок и пересыхает во рту, а сердце пускается галопом, как резвый жеребец… Я буду молчать, пока не выясню правду о себе. И сделаю все, чтобы узнать мотивы Маши. Почему она мне солгала? И почему столько лет не беременела? Может, пойти на подлость? Я легко могу запросить через Вакуленко медицинскую карту Марии Духиной. И никто не посмеет отказать ФСБ, если карта нужна для следствия. Я даже нервно кручу в руках смартфон, желая поступить именно так.
– Вакуленко… – поддаюсь пагубным мыслям и звоню стажеру.
– Да, товарищ майор. Вам звонили из СИЗО. Генерал Завьялов просит о встрече.
– Отлично. У меня есть деликатная просьба.
– Насколько деликатная? – елейно протягивает стажер.
– Управление ведь может запросить медкарту пациента? Если она нужна для следствия? На самом деле никакого реального дела нет…
– Не забывайте об использовании служебного положения, Константин Андреевич, – вздыхает Вакуленко на том конце провода. – Человек может подать встречный иск и потребовать материалы дела для доказательства. А это статья. Медицинская тайна, будь она неладна… К тому же по протоколу ФСБ должны сделать запрос и указать все характеристики дела. Все как положено…
– Черт, – шиплю я, сбегая по ступенькам крыльца к машине. – Очень надо.
– Когда вы приедете? Может, расскажете все как есть?
– Хорошо. Сейчас еду в СИЗО. Если Завьялов меня зовет, значит, ему есть что сказать. До связи.
Глава 39
Духин.
В какой раз я выставляю себя с неприглядной стороны перед подчиненным! Вот зачем я рассказал Вакуленко о тайном запросе медицинской карты и попросил его помощи в этом деле? Сажусь в машину, откидываюсь на спинку кресла и включаю климат-контроль: солнце прожаривает людей, как окорочков на гриле.
Боюсь представить, какая сейчас жара в СИЗО… Генерала Завьялова содержат в одиночной камере. Не знаю, моими ли стараниями или банальным уважением к прошлым заслугам, но… Факт остается фактом. Выглядит он неплохо, разве что похудел немного.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – жму ему руку через стол допросной комнаты.
– И
