Так и прошла половина дня. Где-то ближе к вечеру Церен разрешил отдохнуть. Сам он спать завалился, что выглядело как провокация. Мастер его уровня в настолько сомнительной компании, как по мне, спать не должен. Я тоже лег, чтобы перед следующим переходом восстановиться.
Следующие дни не отличались от этого. Долгий ночной переход, первая часть дня — тренировка, вторая — отдых.
Постепенно я разбирался в том, что хотел показать Церен. Остальные спутники тоже прогрессировали в своих направлениях.
А потом мы дошли до города. С одной стороны его подпирали горы, а с другой — бескрайние пески.
Глава 12. Побег от города
Город окружала стена. Не такая большая, как в крепости, но всё же стена. Её подпирали дозорные башни, и с нашей позиции можно было разглядеть стражников, несущих караул. Покатые красно-оранжевые крыши украшали верхушки домов. Другие детали с такого расстояния было не рассмотреть. Я лишь отметил, что город небольшой, на пару сотен домов — если бы не здания в несколько этажей, сложенные из камня, быть бы этому месту обычной деревней. Выше остальных возвышалось подобие дворца. Построенный на склоне, он нависал над остальными, обычными домами. Территория вокруг него, тоже огороженная стеной, занимала добрую половину города.
— Мастер, — обратился я к Церену, переведя взгляд на пески. — Зачем мы сюда пришли?
Пески — отдельная история. Они уходили вдаль, и конца им видно не было. Я знал, что такое пустыня. Изучение разных природных зон входило в подготовку ловца, а я не все лекции проспал. Величественные барханы начинались уже через сотню метров от города, и надеюсь, мне никогда не придётся там воевать.
— Посмотреть не интересно?
— Интересно. Посмотрели. Что дальше?
— А дальше нужно добыть языка. Провернёшь?
— Могу взять Каю?
— Бери кого хочешь. Остальных спрячь, я их прикрывать не собираюсь.
Да-да, конечно. Если бы не мой дар заранее замечать дороманцев и не таинства Церена, которыми он нас всё же прикрывал, мы бы таким составом в жизни не дошли. Точнее, не дошли бы те мы, которые вышли в самом начала. А так, что Резано, что Хала быстро прогрессировали и с каждым днём переставали быть заметными клушами. Я их поэтому и взял. Сколько угодно можно тренироваться в удобном лесу, под тенью деревьев, но на вражеской территории развитие идёт куда быстрее.
— Насколько высокопоставленный пленный нужен?
— Любой солдат сойдет.
— Его хватятся.
— Хватятся, — согласился Церен.
— Ясно. — Я повернулся к своим и отдал приказы: — Кая, ты за мной, остальным отдыхать и быть готовыми отступать.
***
Когдам мы с Каей притащили связанного пленного, Церена на месте не обнаружилось.
— Он ушёл сразу за вами, — пояснил Резано.
— Хм… — огляделся я, выискивая его с помощью дара видеть скрытое. — Как обстановка? Спокойно?
— На удивление тихо. Не думал, что получится так легко дойти до дороманского города.
— Реки крови и мясорубка начнётся позже, — уверенно заявила Кая. — Эй, дурная девочка, надеюсь, ты хорошо освоила тот приём, которому тебя учит Эрано.
Я скинул пленного на землю и призадумался.
Что, сурхи его задери, творит Церен? Если вспомнить, как он притащил нас с Каей в самое пекло во время нападения на лагерь, то от него стоит ждать чего угодно.
— Иди в жопу, — ответила Хала.
— Давно по роже не получала? — начала заводиться Кая.
— Так… — сказал я. — Кончайте балаган. Валим отсюда. Живо.
На выполнение задания у нас ушло около получаса. В сам город не заходили и даже не приближались. Нашли двоих патрульных, которые несли службу без особого рвения, оглушили их и в кусты оттащили. Я хотел связать и с кляпом оставить второго, но Кая его в расход пустила.
— А Церен? — удивился Резано.
— Хрен с ним. Найдет нас, если потребуется. Он же не говорил ждать его здесь? Не говорил. Вот и не будем. Что-то мне это не нравится.
— Чутье у тебя что надо, — раздался голос Церена, а следом и он сам появился. — А почтение к учителю хромает.
— Я отвечаю за свой отряд, — спокойно ответил я. — И чувствую, скоро будет та ещё подстава.
— Какого же ты плохого мнения обо мне. Но если и так, то что хотел? Ты мой ученик, и этим всё сказано. А если вдруг не догнал, что сказано, то выбираться из смертельных передряг — твоя прямая обязанность. Если не устраивает, так и вали на все четыре стороны.
— Не дождётесь, — фыркнул я.
Да после того, что он мне показал, я в жизни от него не отстану. Не на того напал.
— Пленный вам ведь не нужен, — догадался я.
— Нет. Хотел проверить, справитесь ли вы.
— Тогда уходим, — кивнул я своим, которые к этому моменту приготовились выступать. — За мной.
— Сейчас утро, и дороманцев вокруг хватает, — напомнил Резано.
— Я помню. Будем прорываться с боем, если потребуется.
— А с пленным что? — спросила Хала.
— Можешь его прикончить, — с вызовом предложила Кая. — Или кишка тонка?
— Работа мясника скорее по твоей части.
— Ты права. Руки у меня не такие нежные, как у тебя.
Кая сформировала темный шип и метнула в пленного. Того пробило насквозь, он захрипел, изогнулся и издох.
— Жестоко, — с непонятной интонацией произнёс Церен, в голосе его улавливалась толика уважения.
— Идемте, — вышел я вперед, чувствуя, как утекает время.
***
Какие-то у меня специфические отношения с учителями складываются в этом мире. Сначала попался Сергиус, что тренировал меня на убийцу. Это последнее, чему бы я хотел обучаться, будучи ловцом знаний. Потом кто ещё был… Кая — переместившаяся в чужое тело темная воительница с неуравновешенной психикой. Кристиан, который показал всего ничего, но в этом ничего была такая глубина, которую я до сих пор не расшифровал. Давид Пустой — меркантильный, трусоватый сноб. Темный Герцог — из которого учитель так себе, а сама его личность стоит особняком.
«Обласкал так обласкал, — прозвучало в голове. — Ты меня с другими не равняй. И я не твой учитель».
Древнего старика я проигнорировал. Пусть ворчит, сколько хочет, а пока мы бежим, меня о жизни философствовать тянет.
Последний в списке странных учителей — Церен Скрытный. К нему меньше всего вопросов в плане передачи знаний. Рассказал он реально много. Но вот методы… Обучение у него и спокойная жизнь — диаметрально противоположные вещи. От того, что я понимал его логику: ученик должен страдать и преодолевать трудности, — легче не становилось.
