как широко распахиваются зеленые глаза. — Не переживайте, всего лишь дурная шутка.
— Ваша? — зачем-то уточнила Эмбер.
— Вашей дочери. Она умудрилась выиграть в карты и потребовать в качестве выигрыша принести ей портрет из картинной галереи. Не знаю, чем ей запал в душу именно мой дедушка, но переполох получился знатный, — Эдвард усмехнулся, вспомнив события прошлой ночи. — Кража не удалась, виновники сознались сами, и я не стал раздувать скандал.
— Боже… — Эмбер прикрыла глаза. — Мне следует извиниться за ее поведение… и возместить ущерб.
— Не стоит, — великодушно отмахнулся император. — Как я понимаю, выиграть для нее было делом чести.
— Возможно, — женщина встревоженно посмотрела на него. — Но если все под домашним арестом, значит ли это, что Алекс будет жить со мной?
— Разумеется. Я прикажу, чтобы вам подготовили апартаменты в гостевом крыле.
— Но я думала снять квартиру…
— Зачем? Дворец большой, места хватит всем, а деньги вам еще пригодятся.
— А если я соглашусь, что потом?
— Потом?
— Когда ваш секретарь выздоровеет.
— Не знаю. Еще не решил. Многое зависит от вас.
— Почему мне кажется, что вы пытаетесь шантажировать меня дочерью?
— Не кажется, — император хмыкнул.
— Это подло.
— Согласен. Но кому, как не вам, знать, что на войне все средства хороши!
Эмбер прикрыла глаза, понимая, что в ее теперешнем состоянии выиграть вряд ли удастся.
— Я могу подумать?
— Конечно. У палаты будет дежурить мой человек. Из личной охраны. Дайте ему знать, когда решитесь.
Она снова выпрямилась:
— Вы так уверены, что я соглашусь?
— Не думаю, что вы оставите дочь одну в чужом мире. Всего доброго, — кивнув на прощание, Эдвард вышел.
Миг, и оглушительная тишина сменилась пиканьем приборов. Судя по всему, император применил глушилку, чтобы никто не мог подслушать их разговор.
Эмбер сидела и прокручивала в голове разговор, ища лазейку, но ее не было. Его императорское величество изложил все предельно четко и ясно. Её дочь в заложниках, и если Эмбер хочет ее вернуть, придется потрудиться на благо великого и ненавистного Альвиона. Вздохнув, женщина откинула одеяло. Шипя от боли, отодрала с кожи датчики и, игнорируя призывы механического голоса соблюдать постельный режим, подошла к панели, закрывавшей вход. Осторожно постучала. Белоснежный пластик беззвучно разошелся, открывая пустой больничный коридор.
— Вам что-то нужно? — крепко сбитый мужчина в черной униформе, стоявший у входа, заглянул в палату.
— Скажите его величеству, что я хочу поговорить с дочерью.
Глава 15
Алекс сидела у окна, прижавшись лбом к стеклу и наблюдала, как флаер лорда Уайта, увозящий Мэтта, взлетает над крышей замка. Конечно, новый приятель пообещал, что они скоро увидятся, но верилось с трудом. Скорее всего, мама, воспользовавшись наказанием императора, заберет блудную дочь домой. При мысли о том, что ей придется вернуться в школу для богатеев и выслушивать глупые замечания, когда она была так близка к своей мечте, на глаза наворачивались слезы.
— Милая, не плачь, с твоей мамой все хорошо!
“Началось”, - подумала Алекс. Она и не заметила, как женщина-наседка появилась за спиной.
— Ты, наверное, очень по ней скучаешь? — продолжала миссис Клавдия.
Девочка неопределенно пожала плечами. Не то, чтобы она не соскучилась. Очень. Но она соскучилась еще раньше — пару лет назад, когда поняла, что матери просто не стало в ее жизни. И на экранах гала-визоров она видит блистательную Эмбер Дарру чаще, чем дома. Потому что все, что мать могла сделать дома, это скинуть туфли, натянуть уродский тапки в виде зайцев, переодеться и рухнуть на кровать.
Она иногда даже не ела. Говорила, что сил нет. Алекс всегда восхищалась этим лукавством, совершенно не веря, что можно так устать, чтобы просто не пошевелить челюстями.
Ну, чистая же манипуляция.
Госпожа Львофф сразу начинала квохтать, не хуже госпожи Клавдии, которая… Правильно. Стояла с с тревогой на нее смотрела.
— Врачи говорят, состояние стабильное…
— Врачи? К-какие врачи? — от волнения она начала заикаться.
— Ну как же? Я только что сказала, вашей маме стало плохо. Она в лучшем госпитале Альвиона.
В первое мгновение Алекс похолодела. Мама в больнице! Этого же просто быть не может. Даже грипп, который из всех болезней победить не удалось — и тот обходило госпожу адвоката стороной. Как будто понимая, что при соприкосновении с этой особой погибнет особо мучительной смертью.
— Что с ней?
— Все хорошо! — Миссис Клавдия ободряюще похлопала девочку по руке, не замечая что на насупилась еще больше. Алекс терпеть не могла, когда вторгались в ее личное пространство. — Скоро ее выпишут.
— Ах, вот как!
Алекс хмыкнула. Правильно. Госпиталь. Мамочке плохо. Прекрасный плацдарм для шантажа и манипуляций. Гнев охватил ее.
— Ладно, в госпиталь, так в госпиталь! — она сорвалась первой. Миссис Клавдии только и оставалось как семенить за девочкой, пытаясь на ходу уговорить ее не волноваться. Алекс и не волновалась. Абсолютно. Она продумывала все те слова, которые скажет маме: она не вернется в Альянс, не вернется в опостылевшую школу, она хочет к звездам!
Дорога не заняла много времени. Алекс едва успела рассмотреть домики из красного кирпича, с высоты полета казавшиеся игрушечными, возвышающиеся вдали небоскребы, слишком напоминавшие о родном городе.
Флаер пошел на снижение. Как только он замер, Алекс потянулась к кнопке, открывавшей панель выхода, но миссис Клавдия неодобрительно покачала головой.
Пришлось ждать, пока водитель не распахнул перед ними дверь. Это было так странно — терять время, пока мужчина выскочит, обойдет машину и с поклоном откроет дверь. Как будто пассажиры безрукие. Или звезды шоу-бизнеса. Последнее нравилось больше.
Выйдя из флаера, они неторопливо проследовали к высокому, всего четыре этажа, серо-красному зданию, напоминавшему не то очередной дворец, не то мавзолей. Алекс опасалась, что и внутри все окажется таким же помпезно мертвым, но она ошиблась. Госпиталь был укомплектован по последнему слову техники: панели и освещение, реагирующее на движение, камеры наблюдения, ДНК сканнеры на вход в отсеки.
Миссис Клавдия с удовольствием передала девочку дежурной медсестре, наказав быть внимательной с “бедной малышкой” и устремилась в кафе, а Алекс поплелась следом за женщиной в белом халате.
Поворот за поворотом, разъезжающиеся панели, яркое освещение, безликие двери больничных палат. девочке стало казаться, что они ходят по кругу, когда медсестра остановилась.
— Прошу, только не волнуйте больную, ей предписан полный покой! — предупредила она, оступая.
— Мама!
Алекс шагнула в палату, открыла рот с намерением все и сразу высказать и… замерла. Настолько бледной и непривычно усталой была мама. И настолько яркая улыбка осветила ее лицо, когда она увидела Алекс.
— Привет, — негромко проговорила она. Создавалось впечатление, что она не может громче —
