принадлежишь богам, но мы оба знаем, что это ложь. — Он кивает своим солдатам, и двое из них медленно идут вдоль шеренги моряков.
Матросы явно напуганы. Они стоят совершенно неподвижно, спины прямые, глаза смотрят куда угодно, только не в мою сторону.
Люди Триза останавливаются в конце шеренги и тащат одного из матросов вперед.
Мое сердце останавливается.
Это Айен.
Молодой моряк неохотно выходит вперед, его голубой взгляд тверд и непокорен.
— Сейчас ты увидишь, что случается со слабоумными, Тигландер; с теми, кто позволил увлечь себя твоей чепухой.
— Что вы делаете? — шепчу я, когда солдаты хватают Айена под руки и тащат его по палубе.
— Дисциплина, — лениво говорит Триз. — Нельзя, чтобы простые матросы думали, что разбираются во всем лучше императора.
— На колени, — рявкает один из них, толкая Айена вниз. Айен сопротивляется какое-то мгновение, прежде чем двое солдат одолевают его и бросают на палубу. Один из них для пущей убедительности всаживает свой сапог в спину Айена.
Я ахаю.
Его товарищи-матросы отступают. Я вижу белые костяшки пальцев на рукоятках и стиснутые челюсти. Но никто из них не произносит ни слова.
Ни один не протестует.
Они в ужасе.
Лица солдат тверды, как камень.
Ужас и гнев разгораются в моей груди, когда понимаю, что они собираются сделать.
Это казнь.
За что? За то, что проявил ко мне немного доброты? За то, что дал мне пару лишних кусочков еды?
Ублюдки.
Застываю, когда во мне проносится чистая ненависть. Воспоминания о детском ужасе проносятся в моей голове.
Передо мной появляются лица матери и отца. На мгновение они становятся настолько реальными, что я почти могу протянуть руку и коснуться их.
— Не смей, — шепчу я.
Триз хихикает — низкий, устрашающий звук. — Это реальность, Тигландер. Уроки должны быть усвоены. Правила должны соблюдаться. Неужели ты думала, что я позволю тебе одурачить этих моряков и заставить их думать, что ты на самом деле благословлена богами? У тебя нет здесь никакой власти. Сейчас они узнают это на собственном опыте. — Он подхватывает пальцами мой подбородок, с силой поворачивая мое лицо так, чтобы я смотрела в его холодные серые глаза. — Эта буря обрушилась на нас не потому, что боги разгневались. Это был просто шторм. Просто совпадение. Хватит с меня этой суеверной чепухи. — Он повышает голос, поворачиваясь к морякам. — Она не имеет никакого отношения к этому шторму.
Почему он говорит как человек, который пытается убедить себя в своих же словах?
Что мне однажды сказал Кайм? Что мидриане ужасно строги в своих убеждениях? Что они будут ждать утра, чтобы закончить дела, только чтобы получить благословение Элара?
Мое сердце заходится в бешеном ритме. Страх исчезает, сменяясь чистым гневом. Этот мудак думает, что может наказать меня, казнив Айена?
Нет. Мир не должен так существовать.
— Значит, ты не веришь в мифы об Отмеченных вроде меня, — шепчу я, когда один из мидрийских солдат достает свой широкий меч. — Ты не думаешь, что я избранница Лока.
— Ты просто дикарка со странным родимым пятном, — шипит Триз.
— Так… если я просто дикарка, почему ты всегда так боялся дотронуться до меня? Зачем привязывать меня к внешней стороне корабля? Почему ты вообще стараешься сохранить мне жизнь?
— Император Кроген владеет тобой, — шипит он. — Он скоро отомстит, и это будет выставлено на всеобщее обозрение. А теперь тихо. Пожинайте то, что посеяли своим вмешательством. — Он кивает своим солдатам. Один из них одаривает его холодной улыбкой, словно наслаждаясь тем, что собирается сделать.
Презренные ублюдки.
Что бы сделал Кайм, будь он сейчас здесь?
Он бы убил этих мидриан, вероятно. Палубы стали бы багровыми от их крови.
Я не обладаю силой Кайма, но, по крайней мере, у меня еще есть ум и язык, и, насколько знаю, им не позволено убить меня. Поэтому я должна что-то сделать. Нет никаких гарантий, что это сработает, но…
— Я думаю, ты боишься меня, Триз, — шиплю я, когда один из мидрийских солдат проводит пальцами по спутанным волосам Айена и откидывает его голову назад, обнажая шею. — Твои действия делают это совершенно очевидным.
— Тихо, — огрызается Триз.
Я игнорирую его. — Иначе вы бы наказали меня, а не мальчика. Это я обманула его. Это я вселила страх богов в моряков. Это было несложно. Вы, мидриане, легковерные глупцы.
— Тише, или я выпорю тебя до полусмерти.
— Вы боитесь меня, командир, — повторяю, повышая голос, чтобы слышали все матросы. — Если бы это было не так, вы бы наказали меня, а не его.
К моему удивлению, Айен поднимает голову и смотрит на Триза. По его лицу расползается злобная ухмылка. — Давай, покончи с этим, ты, несчастный, лишенный матери, жирный ублюдок. — Обнаружив внезапный прилив сил, Айен выпрямляется и бьет себя кулаком в грудь, глядя на мидрианских солдат. Выражение его лица дикое. Он совершенно не похож на того тихого, робкого юношу, с которым я столкнулась в камере. — Тогда убейте меня. Я не боюсь встретиться лицом к лицу с Локом, но вы должны бояться. Ты что, старик, совсем спятил? Этот ублюдок Анскелл глуп? Она его избранница, и мы все получим свое…
— Чего вы ждете? — рычит Триз. — Убейте ублюдка.
Мидрианские солдаты двигаются так быстро, что почти превращаются в пятно. Один тянет голову Айена назад. Другой заносит меч над шеей моряка.
Кровь брызжет на палубу.
Матросы наконец разражаются несогласием; они кричат, стонут и вопят от страха и гнева.
С моих губ срывается надтреснутый вой. — Нет! — кричу я, поднося локоть к лицу Триза. Я попадаю ему в челюсть. Мидрианец рычит и наносит жгучий удар по моей щеке, от которого у меня перед глазами вспыхивают звезды. Затем крепко обхватывает меня толстыми руками, а я отбиваюсь руками и ногами.
Что еще я могу сделать?
Они только что убили человека без всякой причины.
Как они всегда делают.
— Ты не должен был этого делать! — кричу я, когда холодный поток воздуха устремляется вниз с утесов.
Пинаюсь и бью, пытаясь попасть по Тризу, но он намного больше меня, и, несмотря на его обхват, обладает силой опытного бойца.
Я вижу стройное, безжизненное тело Айена, скорчившееся на деревянном настиле. Невидящие голубые глаза устремлены на туманные скалы.
Бедный, бедный Айен.
Но, возможно, он не хочет, чтобы я его жалела.
Выражение его лица, даже в смерти, странно триумфальное.
Возможно, он действительно отправился в загробный мир.
Возможно, Лок вознаградит его.
Я могу только молиться.
Молиться о том, что есть жизнь после смерти и что справедливость существует.
Молиться о том, чтобы Кайм
