я поклялась, что займусь тренировками по владению мечом, как только выберусь отсюда. Отныне я не желаю чувствовать себя настолько беспомощной. Без своей магии я буквально немощна. Как бы тяжело ни было признавать, но это – правда.
В тот момент, когда мне на голову возложили корону и я дала клятву править народом, который восстал против мужчины, которого я полюбила, часть меня умерла. Формально я только что стала врагом Люсьена.
Приняв столько благословений, сколько смогла вынести, я упросила Марселя отпустить меня прогуляться.
– Я бы хотела повидаться с горожанами и заглянуть в магазины. Представиться всем, кто не смог прийти сегодня. – На самом же деле мне просто нужно было убраться отсюда к Гадесовой матери. Я хотела побыть одна, подышать свежим воздухом, каким бы холодным он ни был.
Все присутствующие на коронации были укутаны в теплые одежды. Прохлада, насланная Люсьеном, все еще досаждала нашим землям, не причиняя боль, но напоминая о том, насколько взбешен Люсьен из-за раскола.
Марсель взглянул на редеющую толпу, так как люди начали расходиться по домам, а затем снова на меня.
Я подняла свои скованные руки.
– Я обещаю не попадать ни в какие неприятности, – сладко пропела я.
Он молчал, и я ненавидела то, что парадом правил он.
– Неужели мне действительно нужно просить разрешения пойти погулять, Марсель? – в ответ на молчание взревела я. – Я твоя новоиспеченная жена и королева или пленница?
Я почти выплюнула последнее слово, и один из стражников повернулся в нашу сторону.
Марсель нервно рассмеялся и подозвал к нам двух стражников.
Когда они встали перед ним по стойке «смирно», он указал на меня:
– Ваша новая королева желает отправиться в город, чтобы побыть среди своего народа. Пожалуйста, берегите ее и не спускайте с нее глаз. – Затем он выразительно обратился ко мне: – Будь паинькой. Твои мать и сестра будут убиты горем, если с тобой что-нибудь случится.
Мое лицо возмущенно вытянулось от завуалированной угрозы жизням моей матери и Либби.
Этот ублюдок. Этот самодовольный, подхалимистый ублюдок с лошадиной мордой!
Я потянулась к своей силе ветра, но ничего не произошло, и мне хотелось закричать, я хотела бить кулаками по его слащавому лицу, пока из его носа и рта не потечет кровь.
Тогда я осознала, что внутри меня бушует жажда убийства. Мне стало интересно, способна ли я прикончить его, когда наступит подходящее время.
Теперь я знала.
Да.
Определенно.
Это прогнившее подобие фейри будет страдать и корчиться в моих руках.
Великолепно.
– Да, милый, – проворковала я как можно менее ядовито, а затем повернулась на каблуках.
Марсель Хейз пожалеет о том дне, когда взял меня в жены.
Свежий воздух творил чудеса с моим настроением. Было прохладно, поэтому мне пришлось надеть несколько слоев одежды и шерстяную мантию, но холод был приятным. Он напоминал мне о Люсьене, и Зимнем дворе, и снеге, падающем на мои ресницы, когда я целовала его.
Мечты о поцелуе с Люсьеном казались абсурдными, будучи женой другого мужчины. Я опасалась, что мой разум не выдержит, пока я изо всех сил пытаюсь справиться со всем, что обрушилось на меня так внезапно.
Два стражника, которым Марсель приказал следить за мной, на деле стали тенями. Они все время шли в трех футах позади меня, в то время как Берди тихо шагала рядом со мной. Она мне нравилась, потому что, казалось, обладала такой же способностью считывать мое настроение, как и Пайпер, и знала, когда нужно помолчать.
Люди поздравляли меня, улыбались и махали, когда я проходила мимо. А я тем временем гадала, что они думают обо всем этом раскладе. Всего несколько дней назад они махали нам с Люсьеном… хоть и без улыбок. И все? Они вот так просто смирились с тем, что Марсель украл чужую невесту, потому что ненавидели Люсьена?
– Поразительно, насколько быстро они приняли все это, – поделилась я с Берди, впервые заговорив с ней во время нашей прогулки.
Берди посмотрела на женщин, которые желали мне всего наилучшего, и кивнула:
– Марсель ясно дал понять, что был влюблен в вас еще с юношества. Все полагают, что ваш с Марселем брак – по любви, а вот за Люсьена вас выдавали насильно.
Я остановилась как вкопанная и посмотрела на нее, снова взывая к своей силе ветра и снова ничего не чувствуя. Вскипающий в тот момент во мне гнев был слишком саднящим, чтобы его можно было сдержать. Мне казалось, что я пылаю и если не выпущу это пламя наружу, то сгорю дотла.
Берди, должно быть, заметила перемену во мне, потому что выглядела встревоженной.
– Давайте заглянем в местный женский бутик, – предложила она и указала на магазинчик за моей спиной.
Я сделала три глубоких вдоха, отказываясь даже пытаться понять то, что она только что сказала. Я взяла себя в руки, в то время как с неба начал падать легкий снежок.
Люди, собравшиеся на улице, плотнее запахнули мантии и сердито уставились в небо, словно проклиная Люсьена.
Они ведь даже не подозревают. Они понятия не имеют, что Марсель забрал меня против моей воли и что я, по сути, пленница.
– Бутик наполнен множеством красивых свечей, духов, вязаных перчаток… – Берди смолкла, вырывая меня из моих мыслей.
Я коротко кивнула, решив, что будет лучше, если я зайду в этот магазин и избавлюсь от кровожадных мыслей. В противном случае я ворвусь в замок с камнем в руках и попытаюсь забить им Марселя до смерти.
Когда мы подошли к витрине, гвардейцы двинулись следом, и Берди вытянула руку, чтобы остановить их, прежде чем указать на табличку на двери.
Только для дам.
– Это неподобающе. Вам следует подождать снаружи, – сообщила она им.
Хоть это была всего лишь небольшая победа, но я почувствовала, как в мою безутешную печаль просочилась капелька радости, когда мои караульные отступили и остались ждать снаружи, пока мы отправились в магазин одни.
Берди оказалась права, бутик просто чудесный. Свечи, пахнущие сандаловым деревом и лавандой, изящные перчатки с цветочной вышивкой. А в подсобке портниха снимала мерки с женщины, которая стояла на подиуме в одном нижнем белье. Отсюда и правило «никаких мужчин».
Берди находилась в другом конце магазина, наслаждаясь ароматом свечей, а я как раз любовалась витиеватой стеклянной брошью, когда над дверью зазвенел колокольчик. Обернувшись, чтобы взглянуть, кто это, я встретилась взглядом с молодой женщиной с черными волосами и светлой кожей. Капюшон ее плаща, припорошенный снегом, скрывал лицо, и она улыбнулась мне.
Из-за светлой кожи она не походила на Летнюю фейри, но случилось так, что жители дворов заключали смешанные браки, поэтому я предположила, что она была Зимней фейри или фейри смешанной расы. Отвернувшись, чтобы продолжить рассматривать брошь, я вздрогнула, когда она заговорила со мной:
– Какая прелесть. – Ее голос раздался прямо у меня за спиной, а затем я ощутила, как кто-то потянул меня за карман мантии. – И погода
