Книга Кровь ведьмы - Светлана Эйри

— Ты пришёл меня спасти, добрый молодец? Так позволь отблагодарить, — она потянула Мирона к себе, и он послушно подался вперёд, желая только одного — приблизиться к этой прекрасной деве…

Поцелуй обжёг губы, лишив остатков разума. Мирон даже не почувствовал, что девица тянет его за собой в болото, и он вот-вот погрузится в топь с головой.

— А ну отпусти его, гадина! — услышал он яростный крик Власы, а в следующий миг деревянная палка опустилась на голову болотной девицы, которая продолжала тянуть свою жертву в топь.

Однако, это не остановило болотницу. Тогда Власа бросила в неё соль из мешочка, отчего та пронзительного взвизгнула — соль обжигала кожу нечисти.

Мирон мгновенно очнулся и понял, что ещё чуть-чуть и его голова была бы уже под водой. Он в ужасе рванулся к берегу.

Болотница зло оскалилась, показав заострившиеся зубы, и вцепилась в него, до последнего не желая отпускать добычу. В воде показались её чешуйчатые ноги с перепонками на пальцах, как у лягушки.

Мирон схватился за нож на поясе. Махнул им наотмашь, полоснув болотницу по плечу.

Болотная девица пронзительно закричала от боли и отпрянула, мгновенно скрывшись в воде. Больше она появляться уже не решалась.

Убрав оружие, Мирон поднялся, чувствуя, что его бьёт крупная дрожь. Власа стояла рядом с палкой в руках и с укором смотрела на него.

— Я её убил? — хрипло спросил Мирон.

— Беспокоишься о болотной деве? — как-то странно усмехнулась Власа. — Только ранил слегка. Скоро исцелится и снова будет в топь наивных дурачков заманивать, чтобы там сожрать.

Мирона передёрнуло от её слов.

— Ни на минуту нельзя оставить… — вздохнула Власа и пошла обратно на тропу.

— А ты сама-то где бродила? Пошла за травами, а на деле пропала невесть куда! — оскорблённо крикнул ей в спину Мирон. — Я тебя искал, между прочим.

— Я отошла чуть подальше, росянку собирала за зарослями камыша. Ты меня, видно, не увидел. Потом голос твой услышала, ответила, да поздно уже — болотница тебя своим криком приманила. Я побежала следом, да чуть не опоздала, — охотно пояснила Власа, поудобнее перекидывая мешок, из которого торчали свежесрезанные пучки трав. — Ну что, идём дальше?

— Да идём уж, — проворчал Мирон, отряхивая тину и грязь, намертво прилипшую к одежде после встречи с болотницей.

— Тогда не отставай, — поторопила Власа и первой пошла по тропинке.

Солнце быстро клонилось к закату и вскоре скрылось за лесом. Ночная мгла окутывала землю, поглощая остатки дня. Над болотами поднимался холодный белесый туман, постепенно сгущаясь.

Власа и Мирон выбрали место посуше и начали обустраивать его для ночлега. Найти среди болот сухие ветки было непросто, воздух был сырым, отчего даже одежда становилась влажной. Но вдвоём кое-как управились до того, как стало совсем темно.

Мирон разжёг костёр и поставил сырые сапоги у огня — сохнуть. Власа сделала тоже самое и села поближе к костру, кутаясь в шерстяной платок. От холода и сырости у неё зуб на зуб не попадал.

— Поганое место. Хоть бы завтра в лесу заночевать, а не здесь. — Мирон бросил мрачный взгляд в сторону тони, где что-то глухо булькало и чавкало. После встречи с болотницей, он стал всерьёз опасаться болот.

— До леса уже немного осталось, самые опасные места мы прошли, — обнадежила Власа. Она вытащила из мешка собранные травы и стала их собирать в пучки, чтобы перевязать. Отдельно в мешочек сложила добытый мох.

Мирон тем временем достал котелок, зажёг от костра одну из веток и пошёл набрать воды, где было поменьше тины. Вернувшись, пристроил наполненный котелок над огнём. Власа бросила в воду ароматных листьев для чая и достала луковые лепёшки — одну оставила себе, вторую отдала Мирону.

Поели молча, вслушиваясь в ночные звуки, от которых даже у Власы по спине шёл мороз. Болото словно оживало во тьме ночи, из его глубин доносились вздохи, стоны, как будто в трясине пробуждались неведомые силы… Вдруг шаги чьи-то померещатся, а глянешь — никого.

Пару раз Мирон даже хватался за рукоять ножа, готовый обороняться, но никто на них так и не напал. Как будто нарочно только пугал издалека…

— Нечисть что ли беснуется, — сдавленно произнёс Мирон, озираясь по сторонам.

— Духи не спят. Но нас не тронут. У меня защита есть, да и огня они боятся, — Власа коснулась оберега на шее. — Не беспокойся.

— Легко сказать, — нахмурился Мирон, услышав вдали протяжный плач, так похожий на крик болотницы. — Слушай, может, споёшь чего? На душе уже до того тоскливо, что самому выть охота.

— Что спеть? — растерялась Власа.

— Ну, песни какие-нибудь, колядки. Что обычно поют на праздниках…

— А я таких песен не знаю. Не звали меня на праздники в деревню. Говорили, что от ведьмы то неурожай, то неприятности случаются, — с горечью бросила Власа, с обидой взглянув на Мирона. — Сплетни про меня в деревне такие сказывали, что волосы дыбом встанут.

Мирон опустил глаза.

— Ну, виноват я перед тобой, что поделать? Понимаю теперь, что глупости всё это, — вздохнул, по-прежнему не поднимая взгляда. Видно и правда стыдно было. — Просто ты на отшибе жила со знахаркой, никто ж не знал что там и как. От того все домыслы и пошли.

— А никто не запрещал пойти, посмотреть, да правду узнать. Только не ходят просто так. Все с бедой идут, чтобы снадобья дали, полечили, помогли, — раздражённо упрекнула Власа. — Потом забудут и снова коситься начнут, будто и не лечил их никто.

— Вы же не просто так лечили, а за плату, — осторожно возразил Мирон.

— Плату? Отблагодарит тот, кто богат, а остальные крынку молока, да кусок сыра — вот и вся плата за то, что двое суток малыша выхаживали. А бывает, и за так лечили, — опустила голову Власа, вспоминая. — Мы людей не делили, есть деньги или нет. Одному дедусе мазь ходила натирать в спину от болей. А у него и нет ничего. В благодарность краюху хлеба предлагал, да не взяла. Негоже последнее у старика брать, хотя самим порой едва хватало. Вот кто ещё в деревне задаром деду помог бы? Назови хоть одного!

Мирон не ответил, только палкой поворошил костёр, чтобы тот горел лучше.

— Отец говорил, что вы помогаете за право жить рядом с деревней.

— За право жить? — нервно рассмеялась Власа. — А за право дышать ещё платить не нужно?

— Это его слова. Я считаю, что