class="p1">Он умер дома, неделю назад – тогда я ещё была в больнице. Сейчас хочется зацепиться за какой-нибудь знак – не может быть, чтобы я ничего не почувствовала. Не знаю, например, я могла ни с того ни с сего замолчать, споткнуться на ровном месте, вдруг зарыдать – но ничего похожего не было. Был обычный больничный день: завтрак-обед-ужин, процедуры, безделье, прерывистый сон. Всё как обычно, только мама не пришла, хотя навещала меня каждый день. А тогда пропустила. Наверное, поняла, что не сможет сказать:
– Вот чистые носки, сок, печенье… А, слушай, тут такое дело… Дедушка умер.
Два страшных слова смог сказать папа. Нет, когда он вошёл в палату, первое, что я услышала, было:
– Привет! Собирайся, мы едем в Апатиты.
Я сделала вид, что запускаю в него яблоко, и только собралась заявить, что меня достали неожиданные повороты и внезапные решения, как он сдавленным голосом произнёс то, что побоялась сказать мама. Потом он обхватил ладонью подбородок, как будто хотел закрыть себе рот.
Вот тогда всё закончилось.
Апатиты, 9 октября, 21:30
На кладбище самое страшное – портреты. Когда на памятнике только имя и даты, то не так жутко, а вот когда лицо… Хочется, чтобы у Вали никакого портрета не было, а если Галя решит, что он нужен, пусть его сделают с той фотки, где Валя с другом, – она в альбоме с большими буквами БК, там все фотки с их работы. «Бюро конструкторов»? Или «Конструкторское бюро»? Не помню.
Там дед суперский: красивый и дерзкий. Положил ру ку на плечо друга и хитро смотрит, как будто говорит: «И чем бы нам сегодня заняться? Есть идеи?» Только важно, что, когда будут перерисовывать – или как там это на камне делается? – надо, чтобы не забыли про сумасшедший воротник с длинными концами-языками. Вот на такой портрет я согласна: всем, кто его увидит, будет понятно, что Валя смешно обзывался, носил модные рубашки и любил смотреть на море.
Но пока никаких портретов у Вали нет. Только крест с табличкой и бумажные цветы. Живые завяли – папа их сгрёб в кучу и отнёс к мусорной площадке. Я бы и бумажные выбросила – Валя бы точно похвалил. Они жутко яркие и противно шуршат. Зачем они?
Слона я, конечно, не оставила – ему там не место. Буду искать другое – он должен быть там, где деду было хорошо. И это место точно не называется кладбищем. Может, и правильно, что меня здесь не было неделю назад. Похороны я пропустила из-за врача: папа говорит, не отпустил. Так это или нет, но с Валей я обязательно попрощаюсь. Толь ко по-другому, без этих ужасных цветов и чёрных лент. На до подумать как.
Апатиты, 10 октября, 19:55
Готовлюсь к полярной зимовке. Срочно нужны лыжные штаны, пуховик, тёплые ботинки и ещё кое-что по мелочи. В онлайн-корзине пока только три шапки. Три – не потому что одна для школы, вторая для тундры, а третья для Хибинских гор. Просто не могу выбрать. Я вообще с шапками не сильно дружу. Были бы настоящие, примерила бы и решила, а по фотке трудно понять. Может, купить все три и не мучиться? Нет, всё-таки за шапкой и ботинками придётся тащиться в обычный магазин…
Ещё шарф нужен. Да, шарф обязательно, теперь шея голая, а это зимой не очень приятно – снег за шиворот будет сыпаться. Что-то я об этом не подумала, когда стриглась. Но всё само как-то получилось – что я точно не планировала делать, тем более в день приезда, так это стричься. Но как вышло, так вышло. Я не жалею. Снежа – мастер.
Из аэропорта Винни нас привёз к дому Гали, папа вышел первым, я никак не решалась – было очень страшно встретиться с бабушкой. Что рассказывать, о чём спрашивать, надо молчать или, наоборот, трещать без остановки – всё это было совершенно непонятно. Папа, заглянув в машину и увидев, что я вцепилась в руку Снежи, сказал:
– Ну идите погуляйте. Только недолго. Не забывай, ты только что из больницы.
Недолго не значит быстро, больница уже не значила ничего, поэтому я никуда не спешила. Мы бы бродили ещё долго-долго, но нашей бесконечной прогулке помешал дождь. Сохнуть, конечно, пошли к Снеже. Расчёсывая мои влажные волосы, она вдруг предложила:
– Хочешь каре? Я ровно стригу. Маме нравится.
Я не задумываясь согласилась. Мама Снежи совсем не выглядела так, как будто ей поручили рекламировать #креативныестрижки, так что бояться было нечего.
Апатиты, 11 октября, 9:40
Галя попросила проследить за папой. Ей очень не нравится, что он всё время пропадает в гаражах, – она боится, что это может плохо кончиться. Вообще-то да, папа приходит оттуда грязный, угрюмый и пахнущий пивом. Когда мы утром выходим из подъезда, он обычный – чистый и расчёсанный, – а вечером совсем другой. Хорошо, что ему не приходит в голову заглянуть в школу – было бы ужасно стыдно.
Когда Галя заказала слежку, я сразу вспомнила, как Оса поручила найти Богдана и мы с Алё, обыскав всю «Галактику», нашли его в «Обсерватории». Эта история вспоминается как выпускной в четвёртом классе: клоун, музыка, пушка с конфетти. Мило, глупо, давно. Все с родителями и без прыщей. Эх, было время! Но нет, я туда не хочу. Ни в началку, ни в круиз.
Богдан. Если бы был в списке контактов, то, наверное, что-нибудь написала бы. Хотя можно написать ему прямо в личку. Можно, конечно, только нечего… А вообще, если знать, что сообщение исчезнет через минуту, я бы отправила:
привет я всё помню
Нет, лучше:
срок хранения соли ещё не закончился
Апатиты, 11 октября, 21:15
Всё время провожу у Снежи. Иногда даже ночую. Хорошо, что у студентов каникулы только зимой и летом, а не как у школьников, а то бы совсем скоро на пороге появился Снежин брат Мишаня и страшным голосом сказал:
– Кто спал на моей кровати?
– Кто сидел на моём стуле?
– Кто ел из моей тарелки?
А я бы, дрожа от страха, забилась в угол и, дождавшись удобного момента, со всех ног рванула бы… Куда? На Северный полюс? Может, сразу на Южный? Не знаю, но точно бы не на Космонавтов, 13 – там сейчас тяжело и пусто, поэтому я у Снежи и убегать мне точно не хочется.
У неё спокойно, как когда-то в Алесино, только тесно – теперь в комнате ещё
