вне шатров. – Улыбаешься всем нам, как будто мы прекрасно проводим время!
Он так отличался от знакомого им Песочного Человека, который незаметно подглядывал за ними, творил свои злые шутки и удерживал детей взаперти. Андреа даже не знала, существовал ли когда-либо этот человек на часах, но сейчас он был единственной мишенью, на которую она могла направить свою злость.
– Я не так много знаю, – Пенни стояла и стряхивала грязь с подола своего платья, – но есть кое-что, что может помочь. Есть одно место. Место, где я как-то по-особенному себя чувствую. Я часто бываю там, когда ночь начинает казаться мне слишком долгой. И это место имеет отношение к человеку на часах. Думаю, там что-то есть. Какая-то подсказка о том, что же на самом деле происходит в этом месте. Я просто чувствую это. И, возможно, вместе мы сможем разобраться.
Андреа не знала, как старик на часах может разгадать загадку Замечтанья и помочь им освободиться, но ничего лучше она придумать не могла. Они оказались в западне. Она не смогла найти дорогу домой для своего брата, и они были накрепко заперты в кошмаре, который поначалу казался красивым забвением. Андреа жаждала найти доказательство того, что ее надежды не были напрасными. Если она не попробует другие способы выбраться отсюда, то как она будет смотреть в глаза Фрэнсису? Такого она не могла допустить.
– Замечательно, – сказала Андреа без колебаний. – Пойдем.
Если кто-то, кроме Песочного Человека, и знал, где спрятаны тайны Замечтанья, то это была Пенни.
И, возможно, она была права. Если там будет подсказка, может быть, они смогут вместе во всем разобраться.
Лицо Пенни уже так не сияло от радости, как было, когда Андреа впервые последовала за ней по тропам Замечтанья.
– Мы составим план, правда, Дреа? Мы разберемся со всем этим. План нам поможет, – воскликнул Фрэнсис, с каждым словом его голос становился все менее уверенным.
Андреа изо всех сил боролась с собой, чтобы не заплакать. Она не мигая смотрела на луну, чтобы хоть как-то отвлечься. Она дала лунному свету высушить еле заметные следы навернувшихся на глаза слез.
Это было не так просто, как раньше. Слезы подступали все сильнее и настойчивее. Ее разбитое сердце было напряжено до предела, как летний воздух перед сильной грозой. Шторм, который мог породить торнадо. Она приложила ладонь к груди, изо всех сил нажимая на нее пальцами, как будто это могло помочь ей взять себя в руки.
Андреа не могла обещать многого, но она обещала то, что могла.
– Да, малыш, – сказала она, обнимая брата за плечи. – Мы постараемся.
Фрэнсис шел между Андреа и Пенни. Обе девочки вглядывались в толпу людей в поисках любых признаков Маргарет Грейс или Песочного Человека или намека, что его невидимые глаза продолжали следить за ними.
– Может, расскажем остальным? – шепотом спросила у Андреа Пенни.
Андреа оценила группы снующих вокруг них детей. Усталые глаза, смех, выброс энергии при перебежках из шатра в шатер. Если они расскажут этим детям, что те были заперты здесь многие, многие годы до того, как разработают план, как одолеть Песочного Человека и его магию, Замечтанье превратится в мир детей, полных страдания, страха и печали. Это была плохая идея.
– Они должны знать, – прошептала Андреа. – Но давай сначала определим последовательность наших действий.
Если бы они могли понять, что нужно делать. Если бы их будущее было чем-то большим, чем вечное шатание в толпе детей по переулкам Замечтанья, не старея, до скончания веков.
Когда они проходили мимо запертого Хранилища Снов, Андреа представила миллиарды и миллиарды песчинок, огромной горой скопившихся в башне. Несколько таких песчинок она носила в кармане в пузырьке с той самой ночи, как Песочный Человек забрал ее брата. Она сердито смотрела на добродушное лицо человека на Башне Сновидений, на то, как он подмигивал детям, как будто собирался прочитать им на ночь добрую сказку. Он не был похож на того, кому нравилось видеть детей грустными. Но если старичок и существовал на самом деле, он, несомненно, ничем не помог им вернуться домой. И это делало его ничуть не лучше Песочного Человека.
Пенни повела их по переулку, который вначале выглядел так же, как и все другие, но его внешний вид быстро изменился. Шатры здесь были покосившимися и грязными, с серо-коричневыми полосками, а не с сине-белыми, словно Замечтанье одело их в камуфляж, чтобы они не бросались в глаза. Пустые стаканчики, палочки от леденцов и рожки от сахарной ваты с ярмарки скопились вокруг них. Андреа не очень-то хотелось заходить хотя бы в один из этих шатров.
– Многие дети думают, что эти шатры, старая часть Замечтанья, сломаны, – пояснила Пенни, оглядываясь назад. – А другие не идут сюда, потому что их вид нагоняет тоску.
Андреа почувствовала волнение. Если Песочный Человек, который управлял всем в Замечтанье, стал утруждать себя сооружением невзрачных шатров, чтобы сделать этот ряд таким непривлекательным, то, возможно, он прячет здесь нечто ценное.
Похоже, у Фрэнсиса в голове промелькнули такие же мысли, потому что он схватил Андреа за руку, а в его глазах появился озорной огонек. У него становились такие глаза, когда они вместо того, чтобы лечь спать, читали книги под одеялом с фонариком. Или когда он просыпался голодным посреди ночи и они пробирались вниз на кухню, чтобы перекусить.
Свободной рукой Андреа зажала нос, потому что у последних шатров в этом ряду неприятно пахло гнилью, как от мусорного ведра в мамином гараже в ночь перед тем, как его забирал мусоровоз. А может быть, даже хуже. Если бы кошмары могли свободно перемещаться и выбирать себе шатры, в которых можно притаиться, то Андреа готова была поспорить, что они выбрали бы именно эти. Странные птичьи трели и волчий вой доносились со всех сторон. Кислый воздух обернулся вокруг Андреа плотным кольцом, не давая ей дышать, пока наконец не улетучился. Фрэнсис прижался к ней плотнее и уцепился за руку сестры. Она бы повернула назад, если бы не Пенни, которая вела их.
Переулок сузился, а шатры уступили место зарослям колючего кустарника и дикого винограда. Заросли со всех сторон обступили идущих, холодные порывы ветра откуда-то доносили неразборчивый отчаянный шепот.
– Мне очень жаль, – виновато сказала Пенни, – но это единственный путь. Мы почти пришли.
Андреа старалась идти, уворачиваясь от колючих веток, но шипы все равно то здесь, то там впивались в ее кожу через одежду. По крайней мере Фрэнсису не так доставалось: его тело было еще маленькое, и у него было
