в них отдохновения от государственных трудов. Царская эскадра в этих случаях всегда бывала окружена многочисленными лодками и шлюпками прибрежных жителей. Простая жизнь и редкая доброта всех членов Императорской семьи привлекали к ним сердца едва ли не более, чем блеск великой короны и величие власти.
Царь и Царица необъятной державы входили в самые малые и бедные хижины и принимали самые скромные подарки. рассказы об этих посещениях с любовью передавались из уст в уста. Яхта «Царевна» несла царскую семью по шхерному лабиринту мимо тех исторических мест, где схватывались со шведами «новгородские люди», где Петр Великий на своих галерах положил начало славе русского флота, где русские герои грудью загородили доступ королю Густаву III к Кронштадту и Петербургу, где прогремели Выборгская победа и Роченсальмский бой. Проходили гранитный и величественный Свеаборг, обогнули место Гангеуддских укреплений, осмотрели последние остатки несчастного Бомарзунда. Где теперь около Аланда скользила по морской глади царская яхта, там во дни былые неустрашимый Кульнев гарцевал на льду со своими гусарами и казаками, устремляясь к шведскому берегу. Сколько воспоминаний! Сколько русской славы рассеяно по царскому пути! Давно уже затих гул грозных орудий, давно смолкла боевая труба. Мирное население этих мест благоденствовало, забыв невзгоды прежних войн. Гельсингфорсские студенты, по старому хорошему скандинавскому обычаю, услаждали Высоких Гостей своими мелодичными национальными песнями. Так было еще в 1889 г.
Примерно с этого года начался последний период истории Финляндии, тот период, который продолжается и в наши дни, когда политика в крае стала приобретать все более и более русский национальный оттенок. Отношение финляндцев к России стали заметно меняться по разным причинам, но, главным образом, вследствие ряда непомерных финляндских требований, расходившихся с самыми законными и естественными стремлениями русского правительства к объединению и укреплению всего государства.
Прежде всего, неприятно повлияло на русских желание финляндцев отметить те места, где им, во время войны 1808-1809 г.г., довелось иметь некоторый успех над нашими войсками.
Финляндцы пожелали сперва в 1882 г. увековечить сражение при Ютасе, а затем в 1884 г. у них возникла мысль поставить памятник и на месте сражения при Вирте (Куопиоской губ.). В августе 1885 г. Виртоский памятник был готов и открыт при участии Куопиоского батальона. Русское национальное чувство, естественно, было задето. Наша печать отметила это событие, как нежелательное в пределах Империи, ибо ставились, в сущности, памятники поражениям русских войск. Замысел финляндцев представлялся тем более странным, что русские победы 1808-1809 гг. открыли Финляндии новую более светлую эру. Вопрос о постановке памятников привлек всеобщее внимание и дело кончилось узаконением, воспретившим впредь ставить их без Высочайшего соизволения.
В 1885 г. возникла борьба финляндских властей с русским правительством по вопросу о лагерных сборах. Государь повелел, чтобы по два финских батальона ежегодно командировались в Красное Село (вблизи Петербурга), для совместного обучения с остальными войсками русской армии. Сенат представил по этому поводу свои объяснения, а когда они не были уважены, то прокурор сената в виде протеста подал в отставку.
Еще более озабочены были финляндцы предложением нашего правительства объединить почту, монету и таможню. Денежная и монетная система, почта, телеграф и таможня имеют важное значение в государстве, являясь условиями правильного и успешного развития экономической жизни народа. Всюду пришли к тому заключению, что в едином государстве желательно и полезно иметь одну общую денежную систему, общую почту и таможенную черту, расположенную лишь на государственной границе. Внутренние таможни давно уничтожены всеми государствами. Наше правительство также приступило к мерам по упразднению особой финляндской монеты, почты и таможни.
Вот почему резолюция Императора Александра III по этим вопросам гласила «Таможенное объединение необходимо; эта вещь не легкая и работа большая, но исполнить можно; что же касается почты, монетной и денежной части, то это непростительно, что это разделение еще существует и соединение с общеимперской системой необходимо».
Об объединительных реформах финляндцы усиленно заговорили в 1890 г., усмотрев в них «грозные предзнаменования». Они стали доказывать необходимость передачи их на сейм. Между тем все названные вопросы даже в шведские времена находились исключительно в руках Монарха, а потому содействия земских чинов при их решении не требовалось. В мае 1890 г. состоялся Высочайший манифест, повелевавший сосредоточить заведование почтовой частью Финляндии в Министерстве Внутренних Дел. Что же касается монетной и таможенной реформы, то они остаются не осуществленными до наших дней.
В 1890 г. русская печать обратила серьезное внимание на .финляндский устав о воинской повинности. Она указала, что по тексту устава финские войска обязаны присягать не только Монарху, но и народным представителям Финляндии, что эти войска предназначаются исключительно для целей Финляндии, что они подчинены гражданской власти генерал-губернатора и т. п. Явилась необходимость коренного пересмотра этого важного законодательства. В финляндских кругах обнаружилось новое движение и новое беспокойство.
Обстоятельства складывались так, что каждый новый очередной вопрос создавал осложнения, каждый новый шаг нашего правительства вызывал неудовольствие финляндских политиков. Так случилось и с проектом Уголовного уложения. Он рассматривался земскими чинами давно, но его обнародовали лишь в 1889 г. Оценка его с русской государственной точки зрения дала неудовлетворительные выводы. В Уложении Россия рассматривалась, как иностранное государство. Для себя финляндцы создали совершенно небывалую экстерриториальность, которою пользуются лишь иностранные посланники. За снятие плана укреплений уложение определяло только незначительный штраф в 200 мар. (около 70 р. на наши деньги). За оскорбление чести Его Величества — можно было отделаться шестимесячным тюремным заключением. А все это вместе взятое вело к обособлению Финляндии от России, как в области политической, так и уголовного законодательства.
Гофмейстеру К. Ф. Ордину[19] удалось через министра Императорского Двора подать Государю записку о вреде и несостоятельности подобного Уложения. Ученый юрист H. С. Таганцев также обратил внимание на Уложение и указал на его крупные недочеты. Вследствие этого 1-го декабря 1890 г. последовал Высочайший Манифест о приостановке действия уже утвержденного и опубликованного Уложения. Затем особая комиссия официально установив несоответствие этого закона с политическим положением Финляндии, исправила его недостатки и установила, между прочим, текстами статей, что финляндец является таким же российским подданным, как и остальные русские. Утверждение этого Уложения состоялось в 1894 году.
Объединительные мероприятия русского правительства не понравились финляндским политическим дельцам и они принялись протестовать, и подняли шум в своей печати. Голоса сейма о тревожном настроении в крае чрез особую депутацию достигли ступеней трона и Монарх ответил знаменательным рескриптом от 28 февраля 1891 г. «Только неверное истолкование тех начал, на коих зиждется отношение Великого Княжества к Империи и к Верховной Власти», —
