беспокоили.
— Все нормально. Я не смогла зажечь огонь, и они, почувствовав страх начали наступать.
— Ты не ранена?
— Я же говорю, нет! Только испугалась.
— Объяснишь, что это было? Хотелось бы знать, почему мертвые не лежат преспокойно в своих могилах, а пытаются кушать мирных путников?
— Это Культ Шотера. Ты, наверняка, понятия не имеешь о нем, ведь это запретная тема на острове Ласса. Даже в ваших часовнях Шотера, нет книг, рассказывающих об этом. После гражданской войны… слишком много смерти стало в воздухе. А Калентренор судя по всему стал его последователем.
— Я читал письмо…
— В общем, насколько я понимаю люди — ради спасения и обретения прекрасного мира после смерти, убивают себя посредством сложного обряда, и их тела попадают во владения Шотера, который по идее должен о них заботиться. Так сказано в Великой книге Мертвецов, написанной этим проклятым колдуном, но это ложь. Никакого прекрасного мира нет, душа должна отлететь во владения Основателя, но как на веревке болтается, привязанная к ходящему телу, которое, поверь мне, не остановишь, даже порубив на части. Самое смешное, что Шотер видит в этом счастье для людей, которые слепо следуют его приказам. И многие верят, что благодаря наибольшей жертве, получат идеальную, лишенную забот жизнь. Но взамен они получают сотни лет мучений.
— А это где написано?
— Это сказал Дорнел, святой пророк, один из трех, что пришли в начале нашей эпохи. Уже тогда последователи Шотера были очень сильны, и в какой-то момент их удалось обуздать, запретить посещение камня, предать это колдовство забвению. За шесть сотен лет забыли даже то, где он находился, а вот Калентренор откопал эту гадость
— Послушай, я верю в Основателя, но все вторичные записи, это лишь домыслы.
— Ты так дойдёшь до того, что Атталога не существует!
— Я этого не говорил!
— Да, но отрицал веру в его последователей, которые говорили его устами. Этим занимаются и последователи Шотера, считая темного колдуна своим богом! Хочешь, чтобы весь мир стал, как те крестьяне, от которых мы сегодня убежали?
Мне стало не по себе от ее слов, ведь я совершенно не имел этого в виду.
— Арна, я…
— Знаю, что не хотел. Но будь осторожнее со словами.
Мы остановились на ночлег рядом с лесом, в дне пути от Гарна. Нужно было отдохнуть, прийти в себя после всего произошедшего, и с новыми силами идти искать предателя. Я уснул значительно позже Арны. И долго смотрел в темное облачное небо. Потом повернулся набок, и увидел, что на камне сидит полевая мышь, и внимательно рассматривает нас.
Да, скрытый берег с его скалами не спрячет, не укроет. Теперь нас видит каждый. Только сейчас меня окончательно покинуло ощущение защиты, испытанное в Хайринте.
Глава 8. Ни жив, ни мёртв
С рассветом мы отправились дальше в путь и, несмотря на все наши расчеты, подошли к Гарну уже в полдень.
Места здесь были прекрасные — лес из весьма странных растений, был скорее оранжевый, чем зеленый, словно родной Шал-ре в месяц сбора, а землю покрывал плотный покров поблекшей желтой сухой травы.
Деревня, так же, как и город, который я миновал пару дней назад, была практически разрушена, здесь полыхали страшные пожары.
— Арна, ты действительно думаешь, что здесь может кто-то прятаться?
— Если только мертвецы.
— Калентренор тоже не живой?
— Нет, что ты, этот живее всех живых, должен быть, по крайней мере. Он манипулирует мертвыми. Если он сам проведет подобный обряд над собой, то его душа, или ее жалкие остатки, попадут во власть Шотера.
— Ты говорила иначе еще вчера вечером. Что души не смогут отвязаться…
— Конечно. У обыкновенных людей да, но Калентренор, в силу того, что служит лишь Шотеру, никогда не сможет загладить своих грехов перед Основателем, и его душа не рискнет отправиться на небеса.
— Но ведь Шотер наградит его. Получается, что он получит то, что хотел.
Арна посмотрела на меня как на круглого идиота, а затем равнодушным тоном продолжила.
— Гол, ты не понимаешь довольно простых вещей. Вспомни Неллиар, священную книгу Основателя. Здесь, в Неллионе, Атталог уничтожил пустоту присутствием жизни. И потому, как бы слуги вроде Шотера или еще мельче, Калентренора, не старались, они не смогут изменить основных законов, что установил Атталог. А один из главных законов, — каждый получит то, что заслуживает, и после смерти будет страшно мучиться, — она сделала паузу, словно подыскивая необходимые слова, — пойми, что захватив Драгорию, они способны подмять под себя весь мир. Наша эпоха может закончиться подобным образом, но мы можем изменить это.
— Нашими силами? — с сомнением поинтересовался я.
— Нашей верой. А теперь давай прекратим эти разговоры, нам нужно найти логово. Ты чувствуешь магию, разве не так?
— Да здесь все ей пропитано насквозь, найти источник невозможно. Это все равно, что искать жареную курицу среди тысячи жареных гусей, с закрытыми глазами и кляпом во рту!
— Ты говорил, что можешь заглянуть за грань разума…
— Это всегда получалось непроизвольно. Давай осмотрим всё, а потом будем уповать на колдовство.
— Стой. Мы на месте, — она указала на опору сгоревшего дома, на которой был нарисован перечеркнутый череп, неумело, будто рисовавший куда-то торопился.
Мы зашли в помещение, огороженное четырьмя обугленными столбами, и, раскидав золу, обнаружили на полу несколько скелетов, аккуратно разложенных по периметру самой большой комнаты. Я начал задыхаться от жуткого запаха смерти и темных чар.
— Арна, послушай, — вместе с кашлем слетело с моих губ, — Мы идем в бой с противником, силы которого нам неизвестны. Для такого предприятия нужно иметь уверенность в своих силах. А нас всего два мечника.
— Мечник и колдун, если быть точным. Хотя, в прочем я и сама могу справиться, если ты трусишь!
— Да, я заметил, как ты отлично справлялась там, возле постоялого двора. Сколько подобных «людей» встретит тебя вместе с Калентренором!?
— Хватит препираться. Мы не имеем права ссориться, это лишь уменьшает наши шансы. Ты мне нужен сейчас, как никогда.
— Тогда я с тобой. Но только, попробуй понять, что ты идешь мстить, не желая признать того, что противник сильнее. А между прочим у тебя еще есть отец, который наверняка станет искать тебя, он наверняка любит…
— А что сделал отец для меня? Содержал как тюремщик, чтобы не потерять уважение своих же лордов? Он мне и за пределы замка не часто позволял выходить, обычно я сбегала тайными ходами!
— Не могу понять, на что ты надеешься?
— На моих семерых в коих влюблена, и на Основателя что даровал мне
