в мобиль и погнал вперед процессии к лучшему ресторану Тамбова, где был заказан торжественный обед. Ведь к тому моменту, как прибудет невеста, носительницы шлейфа должны быть уже наготове.
Обед, поначалу вполне торжественный и церемонный, оставался таковым ровно до того момента, как молодых вместе с подарками загрузили в мобиль и отправили в заранее снятую квартиру наслаждаться друг другом. Дарили всякое, но в основном, деньги. Я тоже преподнес молодоженам довольно пухлый конверт и тонкую папочку с моими эскизами.
Конверт был убран в отдельную шкатулку к остальным, под бдительный присмотр госпожи Боголюбовой. А папочка… Клейст открыл её, сунул нос и завис. Госпожа Клейст решила глянуть, что так увлекло супруга и тоже потерялась. Через пару минут, когда все границы приличий были уже перейдены, госпожа Боголюбова так зашипела на занявшуюся не тем, чем надо, парочку, что те разом вернулись в реальность и продолжили принимать подарки и поздравления, поднимать бокалы с игристым вином и целоваться под крики «Горько».
Я мысленно потер ладони. Шалость определенно удалась. Интересно, займутся нынче эти двое друг другом, или всю ночь будут изучать эскизы нового мобиля?
Новобрачные свалили, и свадьба плавно начала превращаться в пьянку. Обошлось без драки: все-таки в гостях были солидные люди. Полицейские чины, судейские чины, доктор Кацнельсон. Дворян вот не было, ибо невместно им. Ну да и ладно, ну и без них хорошо. Вон, Кацнельсон, одно, что из выкрестов, а как отплясывает! Оркестр, поймав ритм, врезал что-то еврейское, и подвыпивший доктор, скинул смокинг, заложил большие пальцы рук в проймы жилета и давай выделывать коленца. А иные гости, видимо, знакомые с иудейской культурой, взяли, да и присоединились.
Ко мне подошел Мишка:
— Владимир Антонович, можно я сестренок домой отвезу? Я умею.
Пацан действительно умеет. Я его учил, давал несколько раз прокатиться и уверен, что он, по крайней мере, не въедет ни в забор, ни в дерево. А девчонки и впрямь умотались. Да и не стоит им глядеть на то, как праздник становится попойкой.
Едва дети уехали, как меня нашел сам счастливый отец молодой жены. Он был уже в изрядном подпитии, отчего речь его несколько потеряла внятность.
— Владимир Антонович, дорогой мой! Я просто счастлив, что божественное провидение свело нас вместе. Я так мечтал об этом дне, так надеялся, да и супруга моя…
Боголюбов оглянулся на Веру Арсеньевну, с неудовольствием посматривавшую на благоверного, вздохнул, предвидя завтрашний выговор, и вернулся к первоначальной теме.
— И вот это произошло. Вы не представляете, я ведь уже потерял всякую надежду, и это все, — он обвел широким жестом пиршество, — это я почитаю за чудо. И вы, именно вы принесли такое счастье в наш дом. И не спорьте! Отныне я ваш должник. Просите чего пожелаете — все сделаю. Ну, если это не касается служебных тайн.
Тут к нам приблизилась госпожа Боголюбова, подхватила под локоток свою дражайшую половину и, что-то нашептывая ему на ухо, повлекла в дальний угол. А я, сложивши свои полномочия и сплавив детей, намахнул коньяка, перемигнулся с симпатичной дамой и пошел танцевать с ней польку-бабочку.
Домой я возвращался поутру и на извозчике, предварительно распрощавшись с крайне довольной вдовушкой из числа вчерашних гостей. К моему удивлению, меня уже ждали. И едва я вошел в дом, как на меня накинулась чета Клейстов, потрясая моими же эскизами.
— Владимир Антонович, но так не делают! — кричал один.
— Владимир Антонович, но ведь в этом случае придется возить с собой запас топлива! — кричала другая.
— Тихо!
Я даже грохнул кулаком по столу.
Все замолчали. С лесенки на второй этаж высунулись любопытные сестренки.
— Коллеги, то, что я вам вчера передал, это лишь черновой эскиз, и он подлежит обсуждению. И пока мы не найдем оптимального варианта, не станем воплощать его в металле. Ну а теперь давайте выпьем чаю и обсудим проект предметно.
Глава 16
Каждую свободную минуту мы втроем обсуждали проект мобиля. Спорили до хрипоты. Абсолютным доказательством служили только перепроверенные дважды расчеты. Мишка, за недостатком знаний, в спорах не участвовал и молча грел уши, если при этом не был на занятиях в реальном училище или не делал домашние задания.
Эти споры занимали столько времени, что чета Клейстов уже была готова переселиться ко мне в дом, но тут уж я воспротивился. Есть у людей своя, пусть и съемная, квартира, пусть там и живут. Знаю я это: чуть пусти женщину к себе, она тут же примется повсюду наводить свои порядки. Мои девчонки не в счет. Они еще учатся, вернее, переучиваются, и полного представления о том, каким должен быть дом, для себя не сформировали. А потому слушаются меня и впитывают информацию со всех сторон, принимая к сведению все возможные варианты.
В какой-то момент я обнаружил, что мы начинаем по второму, а то и по третьему разу обсуждать темы, уже обсосанные и закрытые, и тогда своим волевым решением прекратил споры и перевел проект в практическую часть. Настя при всей своей кипучей энергии делом помочь нам не могла. А потому на нее переложили все организационные вопросы. Мы же с Клейстом и Мишкой принялись резать и сваривать металл, точить, пилить, сверлить и строгать. И считать, считать, считать. И проверять. И первое, за что мы взялись, были амортизаторы.
Амортизаторы были уже изобретены. И даже применялись в некоторых гоночных машинах. Но были они фрикционными: гасили энергию удара за счет сил трения. А где трение, там и нагрев, и низкий ресурс. Меня это не устраивало категорически. Гидравлические амортизаторы тоже существовали, но только крутильные, и только в виде патента, так что конструкцию пришлось разрабатывать практически с нуля. Целый месяц мы прикидывали, считали, чертили, потом изготавливали, испытывали и снова считали. И вот, наконец, к концу октября мы вывели «Молнию» на испытательный пробег.
Прокатившись, я был разочарован: да, стало получше, но не то, совсем не то. Несмотря на все усилия, нам не удалось получить привычной для меня мягкости и плавности хода. Затем контрольный отрезок по очереди проехали Клейсты. Они не знали лучшего, и сравнивать им было не с чем. А потому оба прибежали ко мне с такими восторгами, словно императорская гонка уже выиграна.
— Владимир Антонович, да это же просто чудо! С такой подвеской можно больше ничего не делать, а просто прибавить скорости миль на десять-пятнадцать, и пусть все пыль глотают!
