Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
взглянула на неё. — Но не будем вспоминать старые обиды моего мужа, идёмте.
Сидя рядом с Наташей, Дарья не сказала ей или кому-то ещё из рядом сидящих ни слова, она всё наблюдала за людьми в зале, среди которых позднее заметила своего брата — Михаила Кибакова.
— Сейчас вернусь, — произнесла княгиня Дарья в сторону Безуховой, даже не заботясь о том, слышали ли её. Она встала со своего места и направилась к брату, дабы только отойти подальше от Наташи, рядом с которой она явно не хотела находиться.
— Sœur! Ну здравствуй, давно не виделись, — заметив сестру, князь Михаил подошёл к ней и тоже поцеловал её маленькую руку в тёмно-синей кружевной перчатке.
— И тебе здравствовать, братец.
— Ты-то мне и нужна как раз, — произнеся это, Кибаков сразу же полез в карман что-то доставать.
— Да ты что? А я-то думала, что никому, кроме Андрея Николаевича, и не нужна уже… — саркастичным тоном, ответила княгиня Болконская, при этом оглядывая брата и складывая в руках веер такого же тёмно-синего цвета, как её платье и перчатки.
— Да брось! Я о другом, — Михаил достал достаточно старую маленькую книжицу и протянул ей. — Недавно я дома нашёл cache[30], там было вот это.
— И к чему она мне?
— В ней личные записи нашего отца, и там есть одна, которая будет очень интересна тебе и не только. И да, можешь потом её себе оставить.
— Ладно, прочту, когда время будет, — Дарья взяла книжечку из рук брата. — Как жизнь у тебя вообще? Дети как?
— Жизнь — недурно, а дети растут. Костеньке семь уже, растёт как старший наследник и продолжатель рода, на меня похож, скажешь. Вера так на нашу покойную мать похожа, не спроста мы назвали её в маменькину честь. Серёжа ещё мал, второй год ему, но такой шустрый уже. А Настенька в свои четыре так на тебя уже похожа.
— Я слышала, что твоя Эми вновь беременна или это слухи? — Дарья пристально поглядела на брата.
— Правду говорят, четвёртый месяц уж пошёл.
— Тогда поздравляю вас — Кибаковых, о пресечении рода можно даже и не допускать мыслей…
— А ты-то сама как? Я вижу, располнела ты что-то… — произнёс Михаил, перебирая в руках кольцо, которое он только что снял с пальца своей левой руки. Казалось, будто он мешкался. Ничего странного в этом не было, ведь его сестра всегда была очень худа.
— А ты только заметил? — княгиня Дарья иронически улыбнулась и сложила руки на животе так, что спрятала в них веер. — Семь месяцев уж как, восьмой вот пошёл.
— Семь… — князь Михаил задумался, всё ещё вертя в руке кольцо. Резко его лицо переменилось, князь будто опомнился. — Погоди. Так ты тоже ребёнка ждёшь? — он бегло взглянул на её живот.
— Не ребёнка, а детей.
— Так у тебя даже двойняшки! Ах, toutes nos félicitations![31] — князь Михаил весь расплылся в улыбке, то ли в искренней, то ли в притворной. — Видно, Андрей Николаевич сильно любит тебя.
В ответ княгиня только усмехнулась, ибо его слова были очевидной вещью и не требовали подтверждения.
Михаил Кибаков, подойдя к столу, налил себе полный бокал вина, взял его в руки и, подняв над собой, торжественно произнёс:
— За здоровье вас — Болконских! — он поднёс его край к губам и сделал глоток. — Ах, fabuleux[32], — с восторгом, продолжил он и, чуть ли не залпом, выпил всё.
— Благодарствую… — ответила Дарья, пристально глядя на брата и внутренне удивляясь, как же это он и глазом не моргнул, так быстро выпил целый бокал вина.
— Слушай, тогда ведь вам с Emilié точно есть о чём поговорить, я сейчас позову её, — Михаил поставил пустой бокал на стол и отошёл в толпу.
«Слушать её ломаный русский… Хотя может оно и лучше, чем общаться с женою Пьера. Или не лучше? Один Бог знает…» — подумала княгиня, она хотела уйти, но князь Михаил, вместе с женою, уже шёл к ней. Они о чём-то говорили, Болконская расслышала только одну фразу брата на французском: «Emilié, parle à Dori pour l'instant. Je reviens vite.»[33]
Княгиня Эмилия (Эмили) Кибакова была дама двадцати пяти лет ростом гораздо выше Дарьи, с почти белыми, чуть желтоватыми, волосами и каким-то кукольным лицом, с добрыми зелёными глазками, глядевшими на всё с интересом, румяными щеками, прямым носом и пухленькими губами. В её внешности не было ничего русского, ибо от роду она англичанка. Видно, что княгиня Кибакова была очень мила и открыта, она всем улыбалась, эмоции всегда были на её лице. По фигуре Эмилия была очень худа, но сейчас пополнела на четвёртом месяце беременности, почти также, как Дарья на восьмом. В высшем свете её считали красавицей, каковой она и являлась, и очень любили. В сравнении с ней, княгиня Дарья была даже весьма некрасива, но в Эмилии не было той утончённости, величия, естественности и харизмы, она была просто красива как кукла. Сегодня княгиня была в платье таком же зелёном, как её глаза, с открытыми плечами, перчаток на её руках не было.
Кибаков подошёл к сестре ближе и, нагнувшись к ней, тихо произнёс: — Поговори с Emilié, а я отойду ненадолго. Только, прошу, без твоих всяческих выходок, — после чего он вновь скрылся в толпе.
— Здг’авствуйте, Dorotheé, очень г’ада вас видéть, — неуверенно и с паузами, звонким приятным голосом, произнесла Эмилия и как-то взволнованно улыбнулась.
— Здравствуйте, Эмилия Георгиевна. Вы только не волнуйтесь так сильно, мы ведь с вами и раньше виделись, — уверенно и быстро, своим немного грубоватым от природы голосом, ответила Дарья Болконская, заметив неоправданное замешательство Эмилии. — А то, что Михаил оставил нас одних — это ничего, я ведь вам ничего плохого не сделаю.
— Michél сказал мне, что вы enceinte[34]…
— Да, семь месяцев, уже восьмой. Я слышала, вы тоже, как ваше здоровье?
— Толькó четвег’тый месяц. А здог’овиé не плохо. Я не в пег’вый г’аз уже. В пег’вый г’аз мне былó очень effrayant[35]… N'as-tu pas peur, Dori?[36]
— Отчего мне должно быть effrayant? Я хоть и в первый раз, но я ведь в возрасте уже и много чего видала,
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
