козочка или кобыла, дающая молоко. У тех дела обстояли не так безнадежно, как у основной массы людей. Правда, животных тоже надо было кормить, а кормить было нечем, кроме сена, поэтому те голодали и тощали наравне с людьми.
Через месяц во всей округе не осталось ни одной кошки или собаки – всех поели. Через два – голодные озлобленные люди нападали друг на друга, грабили в надежде отобрать хоть кусочек хлеба. Через три месяца, к концу зимы – истощенные, умирающие от голода люди, как тени ходили по улицам в поисках какой-нибудь поживы.
Весь мир знал о происходящем в Украине, знал о страшном голоде в нашей стране. Со всего мира, из всех стран шли эшелоны с продовольствием и гуманитарной помощью, но дальше границы они не проходили. Вокруг Украины был выставлен военный кордон, и ни один состав с продуктами не поступал сюда. Так и стояли целые эшелоны с портящимися продуктами вокруг голодающей Украины.
6.
Стоял февраль 1933-го года. Лиза выпроводила Раю с Шурой в школу, а сама собиралась, как обычно, на поиски пропитания. На смычку она уже второй месяц не ходила. Без еды она так сильно ослабела, что не могла уже выполнять тяжёлую работу грузчика, и её уволили. И теперь без средств существования, как и многие другие, Лиза днями бродила по городу, надеясь найти хоть что-нибудь к обеду своим дочерям: просила у соседей картофельные очистки, потом дома их варила; хлеб пекла из остатков серой муки вперемешку с прелыми прошлогодними листьями, которые собирала на улице. Получались жуткого цвета и ужасные на вкус твёрдые лепёшки. Зато их можно было жевать и, запивая водой, глотать, и от них меньше болели ослабленные голодом животы. Когда-то ненавистная затирка сейчас показалась бы Лизе и её девочкам вкуснейшим блюдом. Вот только приготовить её было не из чего.
Раечке с Шурочкой было немного полегче. Они каждый день в школе получали свой кусок хлеба с чаем, правда, теперь чай был не сладкий, и хлеб серый. Для них школа была спасением. Теперь выходные дни для девочек были каторгой, потому что приходилось голодать или жевать несъедобные лепешки и корешки, которые Лиза выдалбливала из замерзшей земли, и варила детям.
Хуже дела обстояли с младшей Верочкой. Ей в декабре только исполнилось семь лет, и в школу она ещё не ходила. Поэтому спасительного ежедневного пайка ей не доставалось. Она сидела дома почти на одной воде, голодала больше всех и слабела быстрее других. Лиза и так старалась дать ей чуть больше, чем остальным, отдавала свою порцию. Сама по несколько дней ничего не ела. У неё постоянно кружилась голова, и болел пустой желудок; а ещё эта постоянная тошнота у самого горла не давала житья. И Лиза понимала, что девочки испытывают то же самое, особенно Верочка. Душа рвалась на части, когда она видела измождённые бледные личики своих детей, с тёмными кругами вокруг глаз; когда слышала в сотый раз за день: «Мама, болит», «Мамочка, я кушать хочу». Этот зов она слышала и днём и ночью, он снился Лизе, он стоял у неё в ушах. У неё часто стали случаться галлюцинации, и она не всегда понимала, произошло что-то на самом деле или привиделось ей.
Вот и сейчас ей показалось, что дверь приоткрылась и слегка хлопнула. В комнате повеяло холодом. Лиза оглянулась, но никого не увидела. Она продолжила собираться. Одевшись, она повернулась, чтобы поцеловать спящую Верочку, и увидела женскую фигуру, склонившуюся над спящим ребёнком.
– Кто вы? – спросила Лиза. – Что вы здесь делаете?
Её как будто не слышали. Тогда Лиза повысила голос:
– Отойдите от неё немедленно! Что вам надо?
Женщина выпрямилась и повернулась к Лизе спиной. Страшная догадка осенила Лизу. Она закричала и хотела подбежать к спящей Верочке, закрыть её собой, и прогнать непрошенную гостью, но не смогла сделать и шага. Ноги словно вросли в пол, тело не слушалось, голос ей не поддавался. Так она и стояла, бессильно опустив отяжелевшие руки, и безмолвно крича. Сердце от страха почти остановилось, спина покрылась холодным потом. Лиза сквозь слёзы пыталась кричать:
– Вера, Верочка, проснись, иди скорее ко мне!
Но голос не слушался. Тогда она упала без сил на пол, крича и плача. Все её тело содрогалось от рыданий. Сколько это продолжалось, Лиза не помнит, только вдруг она почувствовала чью-то руку на своем плече. Лиза подняла голову и увидела, что перед ней на корточках сидит Матвей. Лиза закричала:
– Ты?! Чего тебе здесь надо? Посмотри, что ты наделал! Из-за тебя мои дети умирают от голода. Верочка уже умерла. Ты во всём виноват. Так ещё пришёл поглумиться над нами? Давай, радуйся. Доволен? Моей Верочки больше нет! Я ненавижу тебя! Будь ты проклят! Где моя Верочка?
И Лиза снова упала лицом на руки, вся сотрясаясь от рыданий, и повторяя:
– Верочка. Доченька моя.
– Мама. Мамочка, я здесь. Очнитесь.
Лиза открыла заплаканные глаза. Она лежала на полу, а рядом сидела напуганная Верочка и теребила её за плечо.
– Мамочка, родная, что с вами? – спросила Вера, почти плача.
– А что со мной? – переспросила Лиза.
– Вы здесь лежали и кричали, и звали меня. И я проснулась, – ответила Вера.
– А ты здесь кого-нибудь видела? – спросила Лиза.
– Нет, только вас. А почему вы кричали? И почему вы плачете?
Лиза схватила Веру и крепко обняла её, прижала к себе худенькое тельце дочери и долго не отпускала, потом обцеловала всё личико и ручки Верочки и сказала:
– Мне приснился очень страшный сон. А ты меня пробудила от этого сна, и спасла. Ты же никуда не уйдёшь, правда? – по щекам Лизы текли слёзы.
– Нет, не уйду. Я буду с вами, чтобы вы не плакали, – ответила Верочка.
Лиза ещё крепче обняла дочку. Она понемногу успокаивалась. В груди ощущалась пустота, как это обычно бывает после долгих рыданий. Но вместе с этим пришло и некоторое облегчение. Слёзы очищают. Воистину, это так.
– Верочка, милая моя, мне надо сейчас уйти, – сказала Лиза. – Пойду за какой-нибудь едой. И обязательно что-нибудь тебе принесу. А ты пока поешь лепёшку: там с вечера одна осталась, так я приберегла для тебя. Размочи водой и поешь. Только много воды не пей. Ладно?
– Хорошо, мамочка, только приходите поскорее.
7.
Лиза вышла на улицу. Мороз пробирал до костей. Ледяной ветер обжигал лицо и руки. Лиза шаталась, сбиваемая с ног сильными порывами ветра. Низкое холодное солнце было закрыто серыми тучами. Вокруг были навалены высокие сугробы снега.
