раз и навсегда.
Тут же ожил голос Ковалева в шлеме:
— Герман, ты же понимаешь, что без горючего наша железная ладья никуда по воздуху не поплывет?
Я понимал, а потому уже лихорадочно прикидывал в голове, как выторговать у кнеса несколько бочек нефти, да так, чтобы не выдать нашу острую нужду в этом продукте. Очень уж не хотелось оголять тылы и показывать свои слабые места. После нескольких секунд раздумий я осторожно ответил кнесу:
— Думаю, я могу взяться за это поручение. У меня лишь одно условие.
— Я слушаю.
— Я сделаю работу так, как сам считаю нужным. Для начала я хотел бы посоветоваться со своими людьми и произвести разведку. После этого я предоставлю тебе четкий план и добуду головы пяти самок.
— Что ж, Герман, да будет так. Звучит несколько самоуверенно, но я почему-то в тебя верю. Иди, советуйся со своими воинами. Делай свою… эмм, эту…
— Разведку, — подсказал я.
— Разведку, — четко повторил кнес. — После сообщишь свой план и цену. Я не хочу оставаться в долгу. Все. Иди.
Тут же за моей спиной, словно из воздуха, появился вездесущий Грижа и, не особо церемонясь, вытолкал меня из тронного зала. Я начал было возмущаться, что пришел не один, но на лестнице увидел Марию. Видимо, все здание было пронизано потайными ходами и лазейками, иначе объяснить ее появление на лестничном пролете было невозможно, ведь уходила она из зала в противоположном направлении.
На «Ермак» мы вернулись тем же путем, что и пришли. В общей сложности вся вылазка в крепость заняла у нас не более часа. И, в отличие от первой моей вылазки, на этот раз мне не удалось узнать ничего нового.
Докладывать Егору было нечего, тем более что он и так все видел в реальном времени благодаря моей камере в шлеме, а потому мы оба обратились к Марии. И, как ни странно, девушка нас удивила.
— Во-первых, — начала она свой доклад, — здание — это бутафория. Настоящие апартаменты правителя находятся глубоко под землей. И, естественно, они не деревянные. Кнес является одним из трех властителей северных земель. Он жадный и подлый. Двое других — его родные дядя и брат. Он мечтает их убить и княжить сразу тремя княжествами, или, как они их называют, кнежитями. Основной рабочей силой их общества являются так называемые кореллы. На женской половине дворца эти полуголые юноши и девушки попадались мне чаще, чем на мужской. Во дворце они исполняют роль прислуги. Они не имеют ни языка, ни какого-либо образования. По социальному статусу они нечто среднее между животными и людьми. Сначала я подумала, что их такими воспитывают, но потом узнала, что такими их ловят в тайге. Особо злобливых и опасных убивают и, кажется, поедают. Не советую разделять трапезу с кнесом, кстати. Более молодых и покладистых уводят в рабство. Основа экономики в кнежитях — работорговля. Валюта — патроны. Они их называют рубалями. Сразу оговорюсь, где они их берут, я не знаю, но вот.
Девушка протянула нам руку с тремя патронами от винтовки. Мы с Егором переглянулись и синхронно закрыли рты.
— Ты все это узнала за десять минут общения с женой кнеса? — удивился я.
— Нет, ну что вы. Основную информацию я добыла за первые пять минут. Остальное я узнала, пока возвращались.
— И каким это образом? — недоверчиво уточнил Егор.
— Транспондер, — удивленно ответила Мария. — Я вообще не понимаю, как вы планировали добывать информацию без подслушивающих устройств.
— Ты установила в апартаментах кнеса транспондер?
— Что значит, установила? — возмутилась Мария. — Они у меня его купили. Откуда, по-вашему, у меня дефицитная валюта?
— И какой нынче курс? — не веря своим ушам, поинтересовался Ковалев.
— Ну, за три рубаля, то есть патрона, можно на менах выкупить одного корелла. Шесть рубалей стоит дойная коза. Девять рубалей будет стоить корова.
— Нехилый курс, — присвистнул ранее молчавший доктор Боровский. — А как же они производят более мелкие расчеты? Скажем, за услуги или мелких животных. Сколько стоит, скажем, курица?
— Хороший вопрос, кстати, — напряглась Мария. — Я не интересовалась.
— Хорошо, про кореллов, семейные дрязги кнеса и рубали тебе бабы рассказали, но как же тебе удалось узнать о структуре здания? — не унимался я, уязвленный тем, что всего за десять минут этой девчонке удалось выяснить больше, чем мне за две беседы с самим правителем Владеймиром.
— Так я перенастроила транспондер на сонар и отсканировала все здание. Вы, кстати, вчера так же могли сделать, а не ограничиваться одним этажом. Увидела непроницаемые для сонара помещения под землей и сделала вывод, что там бетонные катакомбы. Сейчас, скажем, девушки удалились именно туда, и потому я не получаю никакой информации. Но стоит им только выйти, как записи всех их разговоров прилетят на мой коммуникатор.
— Гениально! — воскликнул наш геолог и даже несколько раз хлопнул в ладоши.
Ковалев тоже похвалил девушку за находчивость, а вот меня ее успех действительно уязвил. «Идиот узколобый, — думал я. — Что же тебе мешало немного напрячь извилины и вообще весь дворец усыпать жучками?»
Ладно. Нужно было разыграть радость от чужого успеха и начинать думать, как выклянчить у кнеса несколько бочек с нефтью. Я озвучил свои мысли на этот счет и получил единогласное одобрение команды, что, безусловно, реабилитировало меня в собственных глазах.
Я предложил не гонять весь «Ермак» на поиски стаи животных, а для начала снарядить один антиграв.
— Мы, кстати, так и не поняли еще, с каким именно видом имеем дело, — заметил Чак Ноллан.
— Вот именно, — согласился я с десантником. — Постараемся обнаружить хотя бы одну стаю с антиграва. Пометим нескольких животных, а после вернемся и потребуем у кнеса с десяток бочек нефти, мол, нужно устроить огненные ловушки и загнать стаю направленным пожаром.
— Что ж, звучит правдоподобно, — согласился Ковалев. — Так мы и топливом разживемся, и не выдадим своего особого интереса к нефти.
— Плюс, — добавил Коля Болотов, — узнаем, откуда они ее достают.
На том и порешили. Откладывать экспедицию в долгий ящик не стали, но, памятуя о своей ошибке, когда мы отправили на разведку сразу два антиграва, решили работать посменно — одни работают, остальные отдыхают. Собрали четыре бригады по два человека в каждой. Разделили территорию на квадраты и поделили их между бригадами. Я попал в пару с Филиппом. Наш квадрат был самым дальним от столицы кнежити, и лететь туда мы должны были в третьем эшелоне. Так что, недолго думая, я отправился спать, попросив Филиппа разбудить меня, как только вернется вторая двойка.
Глава 20
Охота
Меня разбудили ближе к полудню, но не Филипп, как было оговорено, а доктор Боровский. Он тихонько коснулся моей руки, прогоняя тревожный сон, и тут же приложил к губам палец, кивая куда-то в сторону. Я огляделся. Там, куда указывал наш геолог, мирно посапывали остальные члены экипажа.
— Не хотел вас будить раньше времени, — прошептал Леонид, переминаясь с ноги на ногу, — но, во-первых, вторая бригада уже возвращается на «Ермак» и вам все равно скоро вставать, а во-вторых, другой шанс поговорить без свидетелей нам еще не скоро представится.
Я тихонько встал и пошел в хвост челнока, увлекая за собой геолога.
— Что вы хотели обсудить со мной, доктор? — спросил я, подавляя зевок, когда мы остановились на пороге шлюза. Геолог не стал ходить вокруг да около и спросил меня в лоб:
— Герман Степанович, мне крайне неловко говорить об этом, но не поднять этот вопрос сейчас я не могу.
— Я внимательно вас слушаю.
— Дело в Марии, — несколько сконфуженно начал Леонид.
— А что с ней не так? — удивился я. Еще не хватало, чтобы и наш дед начал подозревать ее в чем-то.
— Как? — совершенно искренне удивился наш геолог. — Неужели вы как начальник медицинской службы не углядываете в ее появлении назревающей проблемы?
— Леонид Захарович, — спокойно ответил я, прикидываясь валенком. На самом деле я уже догадался, какой именно вопрос волнует нашего старого и, похоже, весьма сентиментального геолога. — Я люблю простые формулировки, без игр и угадываний. Мысли мы читать еще не научились, и догадаться, что именно вы имеете в виду, я не могу. Во всяком случае, здесь, на земле, не могу. Потрудитесь четко обозначить проблему.
Доктор Боровский внутренне подобрался, набрал побольше воздуха в легкие и выпалил на одном дыхании:
— Мария — женщина, очень симпатичная женщина, и мы не можем закрывать глаза на то, что она навсегда осталась среди этого… — он не сразу подобрал слово, и я ему
