ты так! Опять куда-нибудь влетишь! Никуда он от нас не денется! На всех выездах стоят кордоны!
— Да я не гоню, шеф! Я просто быстро еду…
— Вот и не надо ехать так быстро! — а про себя подумал: «Я только жить начал по-человечески, не хватало из-за какого-то дебила в смертельную аварию попасть».
Ник.
От Маринки я бежал к лесу. Надеялся таким образом скрыться от погони.
Отчасти это у меня получилось, взгляд в затылок медленно угас. Значит это всевидящее око было не всесильно, расстояние имело значение. Но тут пошел дождь. И я стал искать укрытие.
Ну, а потом решил уходить из города совсем.
Оставались только родители. Лучшего друга, коллег по работе и подругу я потерял. Маринка отказалась ехать со мной, ну, это ее выбор.
А вот родителей я был просто обязан спасти любым способом. Даже если будут сопротивляться.
Когда уже ночью вернулся в город, я вновь почувствовал слежку. Тяжелый черный взгляд постоянно давил в затылок, словно кто-то сидел прямо у меня за спиной. Пару раз я даже оглянулся, но заднее сиденье «десятки» было пусто. Надо спешить.
Я и так гнал машину на предельной скорости, рискуя слететь с дороги.
Пролетел по пустой дороге вдоль канала, проскочил мост через реку, справа и слева потянулись одноэтажные домики. До Солнечного оставалась пара километров.
У клуба УПП ВОС под светом фонаря прямо на дороге выстроилась группа людей. Подъезжая ближе, различил толпу взбудораженных подростков, беспорядочно шатающихся по всей проезжей части. Похоже, большинство из них зомби.
Я сбавил скорость, посигналил.
Из толпы отделилось несколько человек, в руках у них не то бейсбольные биты, не то штакетник. Судя по виду, настроены они явно не дружелюбно. А вот эти звероиды были пастухами этого стада баранов. Останавливаться мне сейчас нельзя, иначе они не дадут мне снова двинуться.
Я подъехал как можно ближе, потом резко завернул на свободный тротуар и вжал педаль газа в пол. Машина резво подскочила на бордюре, раздался скрежет, а я едва справился с железным конем. Чудом избежав столкновения с металлическим забором, выровнял «десятку» и снова вернулся на дорогу, оставив позади недовольно машущих мне вслед тинэйджеров.
Я облегченно вздохнул. Теперь до Солнечного осталась пара поворотов.
Поселок на окраине и так не баловал жильцов обилием уличного освещения, сейчас так вообще был погружен в полумрак. Хорошо, что я на машине, поэтому врубил для лучшего обзора дальний свет — все равно никого встречного не наблюдалось, ни пеших, ни на машинах. Если бы мне пришлось бежать пешком, я уже не один бы раз свалился и, скорей всего, расшиб бы себе все колени и локти.
К дому я подъехал тихо, выключив фары, остановился, вышел из машины, стараясь не хлопать дверью.
Дом родителей, как и все рядом стоящие коттеджи, был погружен в мертвую тишину. Лишь в конце улочки горел последний фонарь на столбе, в его свете ходили люди, слышны звуки популярной музыки. Кто-то еще и праздник отмечает.
Прошел через калитку, обошел дом к заднему входу. Из будки, потягиваясь, вылезла Жучка, помахала хвостом. Хорошо, что она меня узнает, а то подняла бы лай на всю улицу.
— Жуча, привет! — шепотом позвал я, — только тихо, хорошо?
Она радостно виляет хвостом, крутится у ног. Такая же как всегда.
Между делом я подумал, что на животных эта зараза, видимо, не распространилась. Или это пока?
— Ну все, иди на место, — я поднялся по ступеням заднего крыльца. — Иди, говорю.
Жучка обиженно поджала хвост, скрылась в будке.
Я открыл дверь спрятанным в стойке перил запасным ключом. Стараясь ничего не зацепить по дороге, прошел через прихожую на кухню. Отсюда увидел льющийся из комнаты голубоватый свет экрана телевизора и приглушенный разговор. Выглянул из-за угла. На диване храпит отец, рядом с ним на столике стоит тарелка с остатками салата, стакан и пустая бутылка водки.
Так, отец живой. Ну почти. Где мама?
Я двинулся дальше по коридору. Дверь в другую комнату прикрыта. Я отворил ее и тихо позвал:
— Мама… мама, ты здесь?
В ответ услышал движение, тихие шаги.
Мама появилась в проеме в ночной рубашке и с заспанным видом.
Слава Богу все живы!
— Ты чего это, на ночь глядя? — спросила она. — Кушать хочешь?
Я прижал палец к губам.
— Тихо, мама! — прошептал я и потянул ее за рукав на кухню.
— Что случилось? — спросила она на кухне тоже шепотом, глядя на меня белыми испуганными глазами.
Я лихорадочно соображал, что нужно взять в дорогу.
— Мама, — сказал я как можно спокойнее, приобняв ее за плечи. Хотя у самого сердце колотилось как бешеное. — Нам надо собрать самое необходимое. Деньги, документы, кое-что из еды, такое, чтоб приготовить на скорую руку, ну, бутерброды. И еще теплую одежду. И на сменку белье…
— Зачем? — перебила она. — Что-то случилось?
Я посмотрел на нее. Ничего на ее лице не прочитать, кроме недоверия и легкого испуга. И то, благодаря выражению лица, но никак не глаз. Глаза — матово-белые шары под подвижными, постоянно моргающими веками — абсолютно ничего мне не говорят, словно вставленные в глазницы как протезы бильярдные шары.
— Да, — сказал я и прижал к себе, — нам всем угрожает опасность. Мы должны немедленно убираться отсюда, из города, иначе нас… нам будет плохо. И дорога каждая минута.
Я выдержал паузу, чтобы она успела усвоить информацию, которую я ей дал. Мама смотрела на меня долго. Потом окинула взглядом кухню, нервно сцепила ладони.
— А… как же Леша? — спросила она, — и что вообще происходит? Ты что-то натворил? За тобой едет полиция? Что…
— Мама! — остановил ее глухим окриком. — Папа пойдет с нами, я ничего не натворил, и за мной никто не гонится! Поняла?
— Ну, не совсем, — неуверенно произнесла она. Она давит зевоту, а я про себя молился, чтобы она мне поверила.
Тут из дверного проема раздался голос отца.
— Ты чего это тут делаешь? — он переводит сонный, полупьяный взгляд на мать. — А сколько время?
Так, надо принимать срочные меры.
— Мама, — прошептал ей на ухо, — иди, собирай деньги, документы, одежду. Быстро! — и подтолкнул ее в спину.
Пока отец протирал глаза, она проскользнула мимо него. Теперь пришла его очередь.
— Так, отец! — сказал я как можно более уверенно. — Нам — тебе, маме и мне — угрожает опасность! Нам надо уходить! Машина стоит у дома! Дорога каждая ми…
— Чего? — возмутился он, придя в себя. — Какая машина? Ты чего это задумал? Я никуда не поеду на ночь глядя! И вообще мне
