таяния снега улицы превращаются в грязное месиво и становятся непроходимыми. Весьма примитивные тротуары сделаны из более или менее крепких, но полусгнивших досок, и пешеходы иногда проваливаются в них по колено. Определенный интерес вызывают такие городские постройки, как атаманский дом, церкви, войсковое реальное училище, низшая сельскохозяйственная школа, триумфальная арка[243] и дом Пугачева[244], примечательный лишь тем, что в нем в XVIII в. жил упоминавшийся мною знаменитый бунтовщик, осмелившийся выступить против Екатерины Второй.
В глубине городского парка располагается маленький клуб, куда молодежь по вечерам ходит на танцы. Ежедневно там играют в азартные игры, и даже женщины предпочитают допоздна засиживаться за несносным русским лото-домино[245].
Особое место среди достопримечательностей занимает большая загородь, о которой я подробнее расскажу ниже. Она является заслоном против крупных рыб, идущих из Каспийского моря.
Более всего казаки ценят в человеке физическую силу. Могучий человек для них – персонаж однозначно положительный и смелый, в минуту опасности отважному и удалому уральскому казаку нет равных. С самого раннего детства они занимаются физическими упражнениями. Малышами казачков сажают на коня, и вскоре они становятся искусными всадниками. Ловкие и крепкие от природы, они легко переносят усталость и голод. Мальчишкам физические упражнения нравятся больше, чем занятия науками. Как-то раз я с офицером посетил начальную школу. Поначалу дети даже не обратили на нас внимания, продолжая шумно играть. Наконец, увидев, что пришли какие-то начальники, они замерли, но казачий офицер воскликнул:
– Шумите, шумите, ребятишки, дети казаков всегда должны шуметь!
Школьники сразу продолжили кричать, но вскоре учителя позвали их в классы, а офицер предложил мне пообщаться с ними. Побеседовав с этими детьми, я пришел к выводу, что прилежными учениками их назвать никак нельзя.
Вырастая, казаки сохраняют к силе совершенно особое уважение. До сих пор не могу забыть, как однажды в окрестностях Уральска я натолкнулся на ручей, а вокруг не было ни моста, ни доски, чтобы перейти через него. Не успел я опомниться, как мой казак поднял меня на руки и, не снимая сапог, перенес на противоположный берег. Мой вес не такой уж и маленький, но он оказался вполне по силам этому Геркулесу.
Если таких атлетов подчинить военной дисциплине, это может привести к ужасным последствиям, так как казак всегда выполняет приказ в точности. А если он неверно его поймет или распоряжение будет ошибочным?
Русские иногда любят покритиковать недостатки казаков, но в глубине души гордятся и восхищаются этими людьми. Когда в Петербурге или в Варшаве они идут строем в своих сине-красных и коричнево-фиолетовых черкесках, виртуозно джигитуя на выносливых и великолепно выдрессированных лошадях, то это становится демонстрацией их мужества и героизма. Если они атакуют бунтовщиков, то те бегут от них в ужасе, если им поручено обеспечивать порядок, то мужики стараются держаться от них подальше, ибо от казаков можно всего ожидать. Помню, во время прощания с императором Александром III[246] одна со вкусом одетая женщина, на вид мещанка, стала протискиваться сквозь толпу, чтобы попасть в первый ряд. Так как она была довольно мила, перед ней все расступались. Дежуривший поблизости казак, заметив это, подъехал и, не слезая с коня, схватил ее за шиворот и перенес туда, где ей надлежало находиться. Несчастная чуть не умерла от страха.
Помимо принадлежащей войску школы, где учатся только дети казаков, в Уральске есть большое реальное училище, мелкие татарские учебные заведения и русско-киргизская ремесленная школа, занимающая большое и красивое современное здание. Ее посещают дети не только казаков, великороссов и малороссов, но и местных мусульман, киргизцев, татар и даже исповедующих буддизм астраханских калмыков. Ученик сам выбирает ремесло, которому хочет выучиться. Помимо русского языка, арифметики, географии и естествознания детей здесь обучают сапожному, кузнечному, слесарному или столярному делу. В Оренбурге на выставке предметов, изготовленных учащимися такого рода школ, я видел довольно искусно сделанные экспонаты.
Мастерские в ремесленной школе были просторными, и мастера подходили к своему делу ответственно, во всяком случае дети очень старались. Учащиеся распределены по группам, созданным по национальному признаку, но так решила не администрация, а они сами. Я заметил, что казачьи дети, как правило, выбирают наиболее шумные профессии – столяра, кузнеца или слесаря, а киргизцы и калмыки, более спокойные и размеренные в движениях, предпочитают обучаться сапожному делу.
Завершая перечисление примечательных мест Уральска, замечу, что вот уже несколько лет в нем действует вокзал. Здесь заканчивается железная дорога, которая начинается на левобережье Волги. Около Саратова ширина реки составляет 4 800 м, однако вопрос о строительстве моста в этом месте пока не обсуждался. Добраться напрямую из Петербурга или Москвы до Уральска, конечно, можно, но только переправившись на пароме через Волгу. Зимой же эту реку вполне можно пересечь по льду.
П. Лаббе (справа, в европейском костюме) в русско-киргизской ремесленной школе в Уральске
Читатель, наверное, обратил внимание, что я еще ничего не сказал о местном музее, но это не означает, что казакам чуждо искусство. Напротив, они являются большими любителями ценных вещей, таких, как дорогое оружие, роскошные пояса и украшенные бирюзой конские сбруи. Из заграничных походов они привезли на родину множество вещей, оружия и тканей XVIII в. Например, в ходе кампании 1815 г. казаки забрали у нас немало прекрасных часов.
Узнав, что я хочу увидеть вольтижировку, ко мне пришел начальник штаба войск Уральской области полковник Огановский[247] и сообщил, что имеет в своем распоряжении незанятую другими делами казачью сотню.
Казаки собрались на плацу недалеко от города, и полковник пригласил меня присутствовать при смотре того, что в России называют джигитовкой.
Слово «джигит» в киргизском языке означает молодого, ловкого и смелого парня. Если о человеке говорят «это настоящий джигит», то подразумевают, что он молодчина. Именно так у азиатских кочевников отец называет сына, удачно укравшего соседских лошадей.
Вокруг просторного плаца, бывшего, однако, лишь маленьким кусочком уходившей за горизонт огромной степи, собралось множество горожан.
Вся сотня была на конях. У половины всадников, одетых в белые рубахи, в руках сверкали сабли, другая полусотня, затянутая в длинные сюртуки из темного сукна, служащие им форменными мундирами, была вооружена копьями.
Сначала казаки медленно прошли перед нами, выполняя установленные упражнения и различные маневры. Вдали от нас были вкопаны в землю два столба. На вершине одного находился пучок сена, ко второму была прибита ветка дерева с привязанной посередине красной ленточкой.
Всадники замерли в 200 м от столбов. По сигналу полковника двое казаков понеслись на лошадях во весь опор. Первый, пролетая мимо
