больничном. Я чуть с ума не сошла, когда это произошло. Просто у нас с Димой был период, когда мы надолго расставались. Мне тогда вообще наврали, что он умер. Теперь я все время боюсь, что с Димой что-то случится. Или с Владом.
Сбивчивый рассказ Сони нагоняет на меня жуть. Хочется расспросить поподробнее про то, как ей наврали, что Дима умер, но решаю не бередить, очевидно, все еще незажившую рану. Успокаивающе глажу Соню по ладони.
— Не переживай. Они всего лишь проедут по этому маленькому городу.
Соня быстро кивает.
— А вы с Витей давно вместе? — переводит тему.
— Ой, мы не вместе, — торопливо протестую. Хотя где-то глубоко в сердце вопрос польстил. — Мы просто друзья.
— А, да? — удивляется.
— А не похоже? — смеюсь.
Соня слегка конфузится.
— Извини. Просто мы приехали утром, а ты у него дома.
— Вчера у Вити была гонка, после нее вечеринка. Я далеко живу, поэтому Витя предложил остаться у него. Чисто по-дружески.
Соня с пониманием кивает.
— А что, со стороны мы смотримся как пара? — цепляюсь за ее слова, как утопающий за соломинку. Не знаю, зачем. И с придыханием жду ответа.
— Да, вполне. Если бы ты не сказала, что вы друзья, я бы подумала, что вы вместе.
— Мы с Витей слишком разные.
— Мы с Димой тоже, — смеется. — Противоположности всегда притягиваются.
Надо остановить этот неуместный диалог. Однако слова Сони, как бальзам на душу. Я не могу быть вместе с Витей, но мне приятно думать, что мы могли бы быть парой. Чисто теоретически.
Мы увлекаемся разговором, в котором Соня немного рассказывает о себе. Оказывается, с Димой они официально не женаты и воссоединились совсем недавно. В ближайшее время она планирует переехать к нему с ребенком. Родила Соня рано: в восемнадцать лет. Они с Димой были одноклассниками.
— Дима написал, что уже едут обратно, — бросает взгляд на экран.
Мы выходим из дома, чтобы встретить машину. Когда Мустанг выезжает из-за поворота, у Сони будто гора с плеч падает. Нет, это все-таки перебор. Нельзя так себя накручивать. В конце концов, можно умереть и от того, что сосулька на голову упала. Моя мама вообще погибла в автокатастрофе. Я была в той же аварии на заднем сиденье в детском кресле, поэтому выжила. Но у меня же нет страха перед машинами.
— Мама, мне дали порулить! — Владик выскакивает из автомобиля и несётся к Соне. Она подхватывает ребенка на руки и прижимает к себе. — Это так классно! Почти как с компьютером!
Глаза мальчика и вправду горят таким восторгом, что даже я непроизвольно улыбаюсь и чувствую приятное тепло на душе. Все-таки дети — это маленькое чудо.
— Сонь, ты чего? — к ней подходит Дима.
— Я за вас переживала.
— Мы же просто проехали круг на машине.
— Это не обычная машина, а гоночная.
— Но мы же не на гонку поехали.
— Я все равно за вас переживала.
Соня теперь не только Влада к себе прижимает, а еще и Диму. Они такие милые втроем в обнимку. Невозможно ими не любоваться. Так любят друг друга. И такой у них чудесный мальчуган.
Будет ли у меня такая же семья с Маратом? Он будет так же любить нашего ребенка, как Дима любит Влада?
От этих риторических вопросов неприятно ноет под ложечкой. Лучше не думать.
Витя становится рядом со мной и тоже смотрит на друзей с умилением.
— Что бы ты сказала, если бы увидела, как мы с Димоном прыгаем с парашютами, — произносит Смолов со смехом.
— Что??? — Соня резко к нам оборачивается и округляет глаза, как пятирублевые монеты.
— Я раньше работал инструктором по парашютному спорту, — поясняет Витя. — Дима приезжал ко мне прыгать.
Пока Соня стремительно бледнеет, я набрасываюсь на Витю:
— Ты был инструктором парашютного спорта и молчишь???
Обалдеть! Как Смолов посмел скрывать от меня сей факт своей биографии??? Я же всегда тайно мечтала, но не решалась…
— Был, но уже не занимаюсь этим,— поясняет. — Увлёкся машинами. А что?
— Витя, как ты мог скрывать такое от меня! Я же мечтаю прыгнуть с парашютом!
— Да?
— Да! — визжу в диком восторге. — Я хочу прыгнуть!
Витя глядит на меня в смятении. Ему явно не нравится моя идея. По фиг! Сама не понимаю, что со мной происходит, еще вчера я испугалась автогонок, а сегодня рвусь прыгать с парашютом. Просто я не боюсь высоты, люблю летать на самолетах и мне всегда казалось, что прыгнуть с парашютом — это значит принадлежать самому себе. Лететь, парить, наслаждаться небом, рассматривать землю — это ли не есть настоящая свобода?
— Это опасно, — отрезает Смолов.
— Но ты же работал инструктором! — не унимаюсь. Тело охватывает дрожь предвкушения, меня потряхивает.
— Я осознавал риск.
— Витя!
— Даша, нет.
Ах так? Ну и ладно. Пожимаю плечами.
— Тогда прыгну без тебя. Полно мест, где можно это сделать. И почему я раньше не прыгнула? — задаю риторический вопрос.
Действительно, почему? Кто мне мешал? Да хоть сейчас можно.
— Черт, Даша! — Витя заводится. — С ума сошла?
— А что такого? Люди прыгают, и ничего.
— Ладно, — соглашается через силу. — Но прыгать будешь со мной! Я привяжу тебя к себе миллионом ремней!
Взвизгнув от радости, бросаюсь Вите на шею. Не очень контролирую себя в этот момент. Обнимаю Смолова.
— Витя, ты самый лучший друг! — восклицаю в сердцах.
И чувствую всем телом, как Смолов каменеет.
Глава 26. Переезжай
По приезде домой меня неожиданно ожидает сюрприз: большая корзина алых роз от Марата. С ней записка:
«Ужасно сожалею, что все еще не рядом с тобой».
Это выбивает у меня почву из-под ног. Плюхаюсь на диван в гостином зале и задумчиво кручу в руках карточку. Розы благоухают на всю сорокаметровую комнату, однако мне запах кажется отнюдь не приятным, а скорее тошнотворным.
Раньше Марат присылал мне цветы только на день рождения и восьмое марта. Когда приезжал в Москву, и мы ходили на свидания, тоже дарил букеты. А просто так без повода, да еще и с такой запиской, — впервые.
Что бы это значило? Могла ли у него вдруг проснуться
