сам лично посадил за стол и подал по стопке зубровки «от заведения».
Словом, Алекс надеялся, что его вспомнят и обслужат.
Вспомнили – не вспомнили, но за стол посадили, и трое сыщиков получили то же самое, чем завтракали в этот ранний час все, кому надо было наесться на целый день: по миске похлёбки, большому пирогу и кружке кофе. Когда они снова вышли на площадь, было уже почти семь утра, солнце сверкало на крышах домов, флюгерах и шпилях, а к дверям рынка потихоньку подтягивались первые нетерпеливые покупатели.
– Какой у нас план? – повторил Никонов свой вопрос.
– Поскольку здесь официальное лицо – я, меня приглашали в городскую стражу, туда я и пойду. Потом встречусь с Василием и с его, так сказать, гарантом.
– Красницким? – догадался инспектор.
– Именно. Ну, а дальше видно будет.
– Ладно. А мы?
– А от вас мне бы хотелось, во-первых, побольше информации о дневниках, во-вторых, какие сведения есть обо всей этой истории в магбезопасности.
– Ты думаешь, у них найдутся какие-то другие сведения? – поднял бровь Кулиджанов.
– Ну, ведомства не всегда делятся друг с другом информацией, даже если дела объединены, – Алекс пожал плечами. – Тебе ли это не знать?
– Хорошо, предположим. Мы сможем уехать сегодня вечером?
Верещагин остановился и повернулся к спутникам:
– Через два часа отчаливает «Королева Ядвига». Будете в Москве сегодня вечером. Вперёд!
– Мы обещали помочь.
– Тогда, Тьма тебя побери, помогай, а не задавай вопроса, когда это закончится! – резко развернувшись, он зашагал в сторону университета.
В два прыжка Глеб Никонов нагнал его и пошёл рядом:
– Где лучше искать информацию о дневниках?
– В публичной библиотеке. Это при университете, сейчас покажу, – миролюбиво ответил Алекс.
– А как мы встретимся?
– Наберёшь на коммуникатор, договоримся. Всё, я пошёл!
И он ускорил шаг, отрываясь от своих спутников. Желают уезжать – пусть уезжают, он справится и один, как справлялся много лет. У него Тьма знает, сколько дел: надо найти место для ночлега, бросить сумку, принять душ и к девяти утра быть в городской страже.
Оставшиеся вдвоём сыщики переглянулись, и Кулиджанов проговорил с сожалением:
– Ну, был неправ, признаю. Твои предложения?
– Надо где-то кинуть кости, – ответил Глеб, задумчиво оглядываясь. – Вон какой-то отельчик, пойдём-ка и попробуем снять номер. Потом я в библиотеку, а ты к коллегам…
Суржиков проснулся с чётким ощущением, что во сне он видел способ, как выманить крысу из норы. За завтраком он хмурился, пытаясь этот полезный сон вспомнить, кусал губы и мычал что-то себе под нос. Наконец на эти гримасы обратили внимание глазастые близнецы:
– У тебя что-то болит? – поинтересовался непосредственный Стас.
– Или это ты так усиленно думаешь? – подхватил Серж.
– Думаю, – не стал отпираться Суржиков.
– О чём?
– О приманке.
После разъяснений, что приманка была явлена во сне, но сон забылся, Макс заявил авторитетно:
– Снилась всё равно ерунда. Мне как-то целое сочинение так явилось на сложную тему, а утром вспомнил – чушь и чушь.
– Наверное… – Всё равно Владимир был расстроен, ему ужасно хотелось до приезда Алекса закончить ещё одно дело и предъявить пополневший счёт.
– Но вообще приманка – идея хорошая, – сказала Софья. – Он ведь ничего не добился, твой злоумышленник?
– Он или она… Но ты права, никаких видимых изменений в жизни театра не произошло. Режиссёром остался Листопадов, Скавронский сидит дома и надувает щёки, труппа не расколота…
– А может, он хотел добиться, чтобы у них никакого успеха не было, тогда их лишат финансирования и вообще расформируют. Закроют. Такое бывает? – спросила Катя.
Тут Суржиков задумался.
Конечно, всякое он видел за свою долгую жизнь в театре: труппы разваливались с уходом или смертью идейного вдохновителя или мецената, полностью менялся репертуар или направленность… Но чтобы государство взяло да и закрыло заведение, которое перестало пользоваться популярностью?
– Не-а, – помотал он головой. – Никогда такого не видел.
– Значит, условно считаем, что ничего он не добился. И не остановится. То есть…
Катя начала говорить, её перебил Стас и почти закричал:
– Надо создать новый талисман! Кто-нибудь великий посмотрит их спектакль, похвалит и подарит что-то своё! И это будет не личная чья-то реликвия, а всей труппы!
На столе возникло блюдо с блинами и вазочка с земляничным вареньем, а голос с подоконника ворчливо проговорил:
– Учишь их всю жизнь, учишь – сперва поешь, а потом придумывай! А то и еда не впрок, и мысли не туда пойдут…
– Пойдут куда надо! – ответил обрадованный Суржиков. – Есть идея. Обсудим после завтрака.
Подойдя к зданию городской стражи Кракова, Алекс поймал себя на узнавании. Нет, в самом деле, на миг показалось ему, что вне зависимости от места действия эти дома выглядят похоже, что какой-нибудь райотдел в огромной Москве, что спрятавшийся в тихом переулке особнячок в Валь де Неже. Несколько оперативников в невысоких чинах курят у входа, немолодой усач-дежурный строго глядит на визитёров, в наличии непременно есть странноватый патологоанатом, суровый маг-следователь и седой начальник.
Ну, и не зря, конечно, возникло это ощущение, поскольку краковские коллеги точь-в-точь схожи были с московскими. Он ностальгически вздохнул, вспомнив секунд-майора Бахтина, и протянул хорунжему в будке у входа свои документы, пояснив:
– К подпоручику Хондажевскому.
Усы у хорунжего, кстати говоря, были совершенно выдающиеся: пышные, русые, слегка тронутые сединой, с подвитыми кончиками.
– Второй этаж, кабинет двадцать пять, – козырнул тот, и, потеряв всякий интерес к посетителю, свирепым взглядом уставился на прогуливающегося у раскрытой двери голубя.
Подпоручик оказался молодым человеком, моложе даже инспектора Никонова. Наверное, именно поэтому он старательно хмурился и какое-то время не замечал вошедшего. Потом вскинул на Алекса ярко-голубые глаза и спросил:
– Господин Верещагин?
– Так точно.
– Присаживайтесь, прошу пана. Долго же вы до нас добирались.
Алекс лишь развёл руками: чего он не любил, так это оправдываться.
Начал подпоручик с вопросов о паспортных данных, посмотрел билеты из Москвы в Монакум, далее в Линц и, наконец, в Краков, поднял бровь, обнаружил задержки по дороге, но вопросов на эту тему задавать не стал. Зато похмыкал над лицензией частного детектива, хотя прекрасно был осведомлен о том, кем является работодатель подследственного.
Потом хозяин кабинета встал, отпер сейф, старательно закрывая спиной кодовый замок, и достал оттуда тоненькую папку. Вернулся к столу, положил папку на стол и уставился на Верещагина.
Тому стало смешно и грустно. Молодой, старательный и неопытный расследователь, трудно придумать что-то хуже. Ну да ладно, если уж совсем не получится контакт, будем пользоваться рекомендациями и связями.
– Пан подпоручик, давайте вы зададите мне вопросы, – предложил Алекс. – Всё-таки господин Таунен проработал у меня в доме несколько лет, я его неплохо знаю
