вот-вот уволится. Мог на прощание устроить неприятности бывшим сослуживцам? То-то и оно…
Илья Ильич Чувасов, заведующий хозяйственной частью. Вообще говоря, большой человек в театре, без него ни один из цехов не сможет работать – ни костюмы сшить, ни декорации построить, ни в буфет шампанского завезти. И Илья Ильич свои обязанности выполнял отлично… при Скавронском. А за последние месяцы новому главному режиссёру несколько раз пришлось напоминать, указывать и даже устраивать прямой разнос этому старому коту, совершенно переставшему ловить мышей. Ну, и немаловажная деталь: Чувасову совершенно нечего делать за кулисами вечером, во время спектакля. Тем не менее, во все дни, когда случались наши необъяснимые неприятности, завхоз сидел в своей комнатушке…
Владимир полюбовался на разложенный пасьянс, аккуратно прикрыл снимки воздушным щитом, чтобы не разлетелись, и отправился спать. Завтра будет новый день.
Мясницкая улица была пуста. Уехали последние экипажи от театра, задремала ночная дежурная на почтамте, закрылись последние рестораны и кафе, работавшие допоздна. Некому было увидеть, как проскользнула тень в арку дома номер тринадцать.
Консьержка в подъезде жилого здания во дворе тоже прикорнула и не увидела, как покачнулась, а затем приоткрылась без единого скрипа входная дверь, и по лестнице на второй этаж прошуршали шаги. Чуть слышно хлопнула дверь квартиры номер четыре, и только тут женщина разлепила глаза и сонно осмотрелась. Никого не было, никто не покушался на охраняемое ею пространство, и она снова смежила веки.
Квартира номер четыре на втором этаже обычно пустовала. Где-то по миру болтался её хозяин, наезжавший раз или два в год, никто и не помнил, как он выглядит. Да и что за дело той же консьержке, соседу напротив или даже владельцу дома до того, синие или серые глаза у этого самого жильца, высок он ростом или нет, стрижётся коротко или же отращивает кудри. Даже то, водит ли он в свою квартиру женщин или коротает время в одиночестве, никому не было интересно.
С коротким «Уф!» вошедший в квартиру человек щёлкнул пальцами, снимая заклинание незаметности, прошёл в кабинет и бросил на пол небольшую сумку. Подошёл к камину, коротким огненным импульсом поджёг заранее сложенные в нём дрова, осмотрелся и удовлетворённо кивнул: горничная, приходившая раз в неделю, была вчера, и вокруг было чисто.
Сев в кресло, мужчина налил себе в хрустальный стакан аква-виты и задумался.
Портал выбросил его Тьма знает где, в какой-то деревне километрах в двадцати от Москвы. Пришлось добираться на непонятных допотопных экипажах, есть в придорожном трактире, скрывать лицо… Он ненавидел всё это люто, но на кону стояло слишком многое, поэтому, сжав зубы, он помалкивал и шёл, ехал, прятался почти сутки.
Ничего, уже завтра можно будет заняться настоящим делом.
Ладно, не завтра. Послезавтра.
День он позволит себе отдохнуть.
Отставив стакан, мужчина прикрыл глаза и погрузился в размышления. В тишине квартиры раздавалось лишь тиканье больших напольных часов.
Глава 6. 13 мая 2185 года от О.Д.
{«Что требуется от человека, который занимается таким ремеслом? Он не должен быть слишком разборчивым в средствах, зато ему нужны хорошо подвешенный язык, быстрая реакция, терпение и, разумеется, большое везение – это в первую очередь. А также отличная память, чтобы вовремя сообразить, где, в каком пыльном закутке, в какой лавке старьевщика лежит томик, за который некто готов заплатить бешеные деньги»}.
{Артуро Перес-Реверте, «Клуб Дюма, или тень Ришелье»}
В половине шестого утра не слишком-то выспавшиеся и сильно голодные сыщики стояли на перроне центрального вокзала Кракова.
Поезд, привезший их из Линца, выпустил всех, кто желал, постоял десять минут и пошёл дальше, к Варшаве. Бялостоку и Ковно. Немногочисленные попутчики, не глядя, огибали троих молодых людей и текли по своим делам дальше. Судя по лицам, дома их ждал горячий завтрак и крепкий кофе.
– Ну и?.. – поинтересовался Никонов, с особой завистью посмотрев вслед толстяку, который весело катился к выходу, жуя на ходу пирожок. – Какой у нас план?
– Жрать охота… – куда-то между краем крыши и облаком адресовал Кулиджанов. – Только всё ж закрыто в это время?
Алекс вздохнул.
– Есть у меня одна идея, но, если ничего не получится, чур не убивать. Пошли!
Он забросил на плечо ремень сумки и двинулся к вокзальным дверям той же деловой походкой, что и остальные бывшие пассажиры.
Трое пересекли широкую улицу, даже в этот ранний час не пустую, и пошли по ней в сторону парка. Дойдя, свернули вправо и вскоре упёрлись в круглое кирпичное сооружение, украшенное зубцами, бойницами, керамическими плитками и окружённое полузасыпанным рвом. Дубовые двери, потемневшие от времени, были окованы широкими металлическими пластинами с рисунком, в котором угадывались львы, драконы и единороги.
– Это что, сильно растолстевшая надвратная башня? – поинтересовался Кулиджанов.
– Это Барбакан, бывшие наружные городские ворота, – пояснил Алекс. – Стена и парк окружают исторический город, и когда-то войти в него можно было только так.
– Понятно. И куда мы идём?
– Увидишь.
Миновав ещё одну арку, они ступили на мощёную камнем улицу. Многочисленные небольшие магазинчики, кафе и рестораны по обеим её сторонам были закрыты, витрины погашены, стулья перевёрнуты. Верещагин продолжал уверенно идти вперёд: если за полгода ничто не изменилось, то через несколько шагов они окажутся в таком месте, где как раз сейчас толпа завтракающих. Впрочем, в таком месте, как Краков, за какие-то шесть месяцев ничто действительно важное измениться не может.
Наконец они вышли на площадь, и он поочерёдно ткнул пальцем в две высокие башни слева, готический дворец в глубине и торговую аркаду справа, лаконично поясняя:
– Костёл святого Вацлава. Ягеллонский университет. Главный рынок. Нам направо.
Наверное, какое-то название у этого заведения было, но никто его не произносил вслух уже много лет. Просто местные знали: в начале мясной линии Главного рынка в любое время суток можно съесть горячего мясного супа с жареным картофельным пирогом и выпить кофе, чёрного, как смола. В почерневшей от времени кухне, освещённые багряным отблеском от очагов, с ночи и до ночи ворочали котлы четыре брата Возняк. Здесь начинали свой день грузчики, рубщики и мясники, торговцы вином и овощами, сырами и рыбой, словом, все, кто проводил день на ногах за тяжёлой работой.
Как-то Алекс приехал сюда зимой, в Кракове было морозно и очень снежно. Гуляя по городу, они замёрзли как собаки, и Барбара привела его к Вознякам ужинать… К удивлению Верещагина, девушку тут узнавали, приветствовали, ей навстречу даже вышел один из братьев, которого она представила своему спутнику как Михала. И не только вышел, а
