и другие мне нужны.
Я успешно весь день прохожу мимо своего тайного любовника и не обращаю на него внимания. Ровно до одного момента… Когда в студенческом коридоре я в очередной раз проходила мимо, но услышала позади женский голос, которому отвечал голос Артёма.
С кем это он там разговаривает? Неужели с той сисястой с рыжим каре, что плелась позади меня?
Оборачиваюсь и вижу: реально она! Задницу, и без того обтянутую в узкие лосины, выпятила, и груди свои Артёму почти в руки суёт. Ещё более откровенную майку не могла найти?
— Я считаю, что в современном развитом мире нет ничего странного и запрещённого в том, чтобы девушка сама подходила знакомиться к понравившемуся парню… — воркует она с МОИМ любовником! — Меня Леной зовут, а тебя?
— Артём… — ответил Угольников, вызывая во мне новую волну возмущения.
— В общем, Артём, ты мне очень нравишься, и я хотела бы познакомиться с тобой, если ты не против, конечно, — задорно подмигивает эта сисястая.
У меня аж челюсть сжалась от злости. Только попробуйте тут при мне начать флиртовать — обоих побью, и подмигивать больше будет нечем!
— Лена, я восхищён твоим откровенным признанием, решительностью, — отвечает ей Артём. — И, конечно, не могу просто взять и послать тебя, когда улыбаешься мне так мило и открыто.
Я тебе сейчас покажу «мило»!
— Но я уже занят и нахожусь в сетях другой женщины. Она меня побьёт, если я продолжу с тобой беседу, — продолжает одногруппник, поглядывая при этом на меня.
Лена тоже оборачивается в мою сторону, чтобы проследить взгляд Угольникова. Губы её разочарованно поджимаются: поняла, что здесь ей ничего не светит. У меня, может, и не пышная «троечка», но я тоже ничего. Так что пусть не глазеет, а быстренько проваливает.
— Твоя девушка? Красивая.
Она улыбается мне, но я не отвечаю тем же. К чему эти любезности?
Артём ей не отвечает — только кривовато улыбнулся и неопределённо пожал плечами. Но и этого достаточно: Лена растворяется в студенческой толпе
— Что же ты бедняжку-то отшил? — иронизирую.
— Вежливо отказал, — поправляет меня с абсолютно невозмутимым видом.
— Видал какая у неё грудь? Третий размер — не меньше.
— Меня и твоя устраивает. К тому же у нас с тобой уговор, если забыла.
— Неужели в самом деле соблюдаешь? Или при мне постеснялся?
— Я, вроде, не стеснительный. Да и ты не тихоня.
— Что ты хочешь сказать?
— Видел я, как ты без капли скромности в мой телефон вчера уставилась. И как сейчас взъерошилась, вижу.
— Глазастый какой, — чувствую укол раздражения.
— Конечно. Я всё давно разглядел, — подмигивает. — И ревность твою тоже.
— Мне просто не нравится, когда правила нарушаются.
— И это при том, что ты главная нарушительница всех правил взаимодействия в социуме.
— Самый умный, что-ли?
— Нет, я дурак. Сама же говорила. И как я сразу не понял, что ты втюрилась в меня, бедолага?
— Чушь несёшь, Угольников.
— Спорить не буду, — пожимает плечами. — Сегодня приедешь?
— Я слишком зла на тебя.
— Так значит я сейчас был прав?
— Поэтому приеду и отшлёпаю за слишком богатое воображение, — угрожающе тычу пальцем в его сторону.
— Отлично. Буду ждать с нетерпением, — посмеивается.
И он, видно, ждал. Потому что из-за вечерней пробки на светофоре автобус домчал меня на двадцать минут позже обычного. Уже подъезжая к нужной остановке, почувствовала вибрацию в кармане ветровки от мобильного телефона.
— Передумала приезжать? — встречает меня голос Артёма, когда я принимаю вызов.
— Уже почти на остановке, скоро буду.
— Опаздываешь сегодня, — короткий смешок. — Отшлёпать же обещала!
— Задерживаюсь.
— Важная персона?
— А разве нет? — дразнюсь, — Как минимум, важная гостья.
— Давай шевели булками, важная, а то я и мои собственные булки заждались уже.
Через несколько минут я стою в прихожей у Артёма, втянутая в бешеный марафон поцелуев. Он набросился на меня сразу с порога, мешая разуться, а я и сама забыла про обувь.
Влажные настойчивые губы мужчины и его крепкие руки на моём теле так разгорячили меня, что я не дожидаясь обнажения наших тел, со всей возможной силой шлёпаю Угольникова по мягкому месту. Тот рыкнул, стянул с меня ветровку и отбросил её на пуфик.
— Спасибо, что не на пол, — выдыхаю ему в рот.
Артём не отвечает. Он обхватывает меня руками за бёдра и поднимает вверх, унося в спальню.
— Я не разулась же! — смеюсь.
— Я разую, — говорит куда-то мне в живот и кусает сквозь топ.
Уже в спальне Угольников опрокидывает меня спиной на кровать и с этого самого момента мы оба превращаемся едва ли не в диких животных.
Сегодня мы быстрые, резкие и немного грубоватые. Я, как и обещала, дарю шлепки по пятой точке любовника, а тот угрожающе рычит и захватывает мои руки в плен своих широких ладоней. Он держит меня, но лишь до тех пор, пока ему самому не понадобится освободиться, чтобы как следует пощупать меня и расположить поудобней. Тогда я, освобождённая от захвата, снова принимаюсь шлёпать Артёма, смеясь и веселясь, как никогда прежде.
— В следующий раз я тебя свяжу, Рия, — шепчет с возбуждающими нотками угрозы, глядя мне при этом в глаза.
— Или я тебя.
— Посмотрим, кто кого.
Ровно на этих словам мои бёдра нагло приподнимают, и я чувствую характерный напор в самом чувствительном месте своего тела. Натяжение, приятная наполненность… Наша сегодняшняя игра ещё только начинается.
Только вот всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Не знаю сколько прошло времени, но мы уже отдышались, и я почти начала засыпать. Убаюканная спокойствием, радостью удовлетворения…
Пора.
Тяну руку и включаю ночник на тумбе возле кровати. Шуршу простынями, приподнимаюсь с опорой на локоть и свешиваю ноги на пол. Ищу глазами все предметы своей одежды. Намереваюсь встать, но меня за руку обхватывает широкая мужская ладонь.
— Останься, — говорит Артём, пальцем поглаживая тыльную сторону моего тонкого запястья.
Глава 30
Артём
Она не осталась.
Хотя нам обоим явно пора поговорить. Это висит между нами в воздухе. Замалчиваемое, но почти осязаемое. Не только меня тянет к этой девушке, но и она сама тянется ко мне. Пусть хоть сколько пытается быть колючей, но чем больше времени я провожу с Одарией, тем чаще замечаю в ней какую-то скрытую хрупкость. Что-то болит внутри неё и не даёт ей покоя.
Я бы хотел, чтобы Крылова доверила мне свою боль и поделилась произошедшим, но она держит меня на расстоянии. А сам с такой темой не полезешь. Смерть близкого — не тот случай, когда можно навязывать свою персону и неуместное любопытство.
Засыпал
