Ознакомительная версия. Доступно 56 страниц из 277
чуточку преждевременно – к настоящему индуистскому ритуалу окончания учебы, омовению (или снану), дабы он стал истинным выпускником (снатаком). А где лучше становиться снатаком, как не в священной Ганге, во время нынешней, особенно торжественной и важной, происходящей раз в шесть лет Пул Мелы? Под крики слуг он швырнет сына в воду, а если сопляк не умеет плавать, тем лучше: слуги потащат его, отплевывающегося и задыхающегося, на берег – вот будет потеха!
– Живо, живо! – покрикивал раджа, ковыляя по длинному спуску к пляжу. – Где лагерь Санаки-бабы́? Откуда тут столько пилигримов, сестер их налево![44] Почему такой бардак? Кто все это организовал? Достаньте мне машину!
– Ваше высочество, власти города запретили проезжать сюда на машинах, это разрешено только полицейским и важным персонам. Нам не удалось получить разрешение, – пробормотал кто-то.
– А разве я не важная персона?! – Раджа возмущенно выпятил грудь.
– Конечно, ваше высочество, но таковы правила…
Наконец, проскитавшись в море палаток и лагерей больше получаса (ладно хоть не по песку, а по наспех сооруженным из металлических щитов дорожкам – изобретению военных инженеров), они увидели впереди лагерь Санаки-бабы́, и свита правителя Марха радостно устремилась туда. От цели их отделяло не больше сотни ярдов.
– Ну наконец! – завопил раджа. Зной стоял невыносимый, и раджа потел, как свинья. – Велите бабé выходить. Я буду с ним беседовать. И еще пусть подадут мне шербет.
– Ваше высочество…
Не успел его посыльный убежать в лагерь, как у самого входа с визгом затормозил полицейский джип. Несколько человек выбрались из машины и прошли внутрь.
От такой неслыханной наглости у раджи глаза на лоб полезли.
– Мы первые пришли! Остановите их! Я должен немедленно увидеть Санаки-бабý! – гневно завопил он.
Но люди из джипа уже вошли в лагерь.
11.8
Когда джип первый раз спускался к пескам у стен форта, Дипанкар Чаттерджи – один из пассажиров – потрясенно глядел по сторонам.
Дорожки на территории пляжа кишели людьми. Многие тащили свернутые в рулоны матрасы и прочий скарб: кастрюльки и котелки, продукты, холщовые мешки, ведра и бидоны, палки, флаги и знамена, гирлянды из бархатцев, детей – под мышкой или на закорках. Одни тяжело дышали от усталости и жары, другие непринужденно болтали, словно приехали на пикник, третьи пели бхаджаны и прочие ритуальные песни, пытаясь подбодрить себя и друг друга (первоначальный восторг при виде священной Матери-Ганги у большинства почти моментально сменялся усталостью от долгой дороги). Мужчины, женщины и дети, стар и млад, смуглые и светлокожие, богатые и бедные, брамины и неприкасаемые, тамильцы и кашмирцы, садху в оранжевых одеяниях и обнаженные наги[45] – все перемешались на этих дорожках среди песков. Запахи благовоний, марихуаны, пота и еды, детский плач, грохот из динамиков, вопли полицейских и женские голоса, напевающие киртаны[46], ослепительные солнечные блики на поверхности Ганги, маленькие песчаные воронки, образующиеся на свободных участках пляжа, – все это вместе произвело на Дипанкара колоссальное впечатление. Он решил, что здесь точно найдет хотя бы частичку того, что искал всю жизнь, – а может, и само Искомое. Перед ним лежала Вселенная в микрокосме, и где-то в этой кутерьме должно было обретаться равновесие.
Джип, громко гудя, медленно продвигался по песчаным и крытым металлическими щитами дорожкам. В какой-то момент водитель заблудился. Они подъехали к перекрестку, на котором тщетно пытался регулировать движение молодой полицейский. Джип был единственным транспортным средством в этом людском потоке, но людей вокруг полицейского толпилось столько, что крики и взмахи жезла не производили на толпу никакого действия. Пожилой господин Майтра – бывший полицейский чиновник, согласившийся приютить Дипанкара в Брахмпуре и даже раздобывший для него джип, – решил взять дело в свои руки.
– Стоп! – скомандовал он водителю на хинди.
Водитель остановил машину.
Одинокий полицейский увидел джип и подошел к ним.
– Где палатка Санаки-бабы́? – властным голосом спросил его господин Майтра.
– Вон там, господин… Еще два фарлонга в том направлении… По левую сторону.
– Хорошо, – сказал господин Майтра. Вдруг ему пришла в голову какая-то мысль. – А ты знаешь, кто такой Майтра?
– Майтра? – переспросил молодой полицейский.
– Р. К. Майтра.
– Да, – ответил полицейский, но прозвучало это так, словно он просто хотел отделаться от этого странного человека.
– Ну и кем же он был? – не унимался господин Майтра.
– Первым индусом в должности комиссара полиции, – сказал полицейский.
– Верно. Так вот – это я! – заявил господин Майтра.
Полицейский проворно и изящно козырнул. На лице господина Майтры отразился восторг.
– Поехали! – приказал он, и машина тронулась.
Вскоре они прибыли к лагерю Санаки-бабы́. Когда они уже собирались войти, Дипанкар заметил приближение какой-то пышной, разбрасывающей лепестки процессии, но особого внимания на вельможу не обратил, так как они очутились в первом и самом большом шатре лагеря, явно предназначенном для аудиенций.
Пол был устлан красными и синими циновками, и все сидели прямо на них: мужчины слева, женщины справа. В дальнем конце шатра помещалась длинная платформа, накрытая белой тканью. На ней сидел молодой худой бородатый человек в белом халате, неторопливо читал проповедь хриплым голосом. Позади него висел фотопортрет Санаки-бабы́, пухлого, почти лысого, очень веселого старичка с обнаженной волосатой грудью. Кроме мешковатых шорт на нем ничего не было. Стоял он на фоне широкой реки – вероятно, Ганги (или Ямуны[47], ведь Санаки-бабá поклонялся Кришне).
Дипанкар и господин Майтра вошли посреди проповеди. Полицейский остался снаружи. Господин Майтра улыбался, предвкушая встречу с любимым гуру, и не обращал никакого внимания на то, что говорил молодой проповедник.
– Внемлите, – хрипло продолжал тот. – Вы могли заметить, что одного лишь дождя довольно для роста только бесполезным растениям: сорным травам да диким кустарникам.
Они растут без усилий, сами собой.
Однако, если вам нужно полезное растение – роза, фруктовое дерево, бетель, – то придется приложить усилия.
Нужно поливать и унавоживать землю, пропалывать и обрезать растения.
Это непросто.
И то же самое с миром. Мир окрашивает нас своим цветом. Он окрашивает нас без усилий, – каков мир вокруг нас, такими становимся и мы.
Мы слепо идем по миру, ибо такова наша природа. Это легко и просто.
Если же мы хотим познать Бога, познать истину, придется потрудиться…
В этот миг в шатер вошел раджа Марха со свитой. Раджа послал впереди себя гонца, но тот не осмелился прервать проповедь. Радже никто был не указ: ни главный судья, ни помощник бабы́. Он посмотрел в глаза молодому проповеднику. Тот сотворил намасте, взглянул на часы и жестом попросил человека в длинной серой кхади-курте узнать, что нужно радже. Господин Майтра решил, что это отличная возможность и
Ознакомительная версия. Доступно 56 страниц из 277
