из носа. Бритти забился в верхний угол, словно воздушный шар, оставшийся после дня рождения, и злобно зыркал оттуда, царапая взглядом кожу.
— И что взамен? — спросил прозорливый Ретро.
— Ты свалишь от нас подальше, — взвизгнул Бритти. — Дерьмо ты такое! Просто переползи, блин, в другой сортир.
— Не выйдет. Мы с вами, зайчики, ищем одно и то же. Столкновения будут неизбежны. Это — не последнее.
— Какая же ты заноза в жопе! — застонала Пятнистая. — Напомни, как тебя зовут.
— Якоб Фитцвиль. Или просто детектив. Для друзей — Ретро.
— Ты заноза в жопе, Фитцвиль!
— У вас много единомышленников.
Судя по звукам дверь начала поддаваться.
— Ладно, слушай, — устало вымолвила девушка, поднимаясь. — Давай обсудим это после того, как разделаемся с гостями и смоемся отсюда. Согласен?
— Более чем.
— Тогда прыгай в койку.
— Оу.
— Какая же у тебя скотская ухмылочка. Так бы и съездила по роже еще раз. Лезь под одеяло. Ногами к выходу, к выходу!
Рабочее место Нассчи было врезано в угол комнаты, и представляло собой гнездышко в виде дольки арбуза, в котором могли уютно расположиться пять или шесть человек, страдающих от боли в спине. Или шее. В общем, места для мануальной терапии было хоть отбавляй. Для серьезнейшего эффекта эротической тайны, перед траходромом были навешены алые портьеры. Пятнистая расправила их и забралась под одеяло к Ретро. Она легла так близко, что тот невольно сглотнул. От страха и возбуждения одновременно.
— Как же тут воняет жопами, — прошептала девушка. — Меня сейчас вырвет.
— Стирать это футбольное поле ваты, наверное, жутко неудобно, — усмехнулся Виль.
В душной темноте послышался смешок.
— Как только ущипну тебя, сбрасывай одеяло, понял?
— Понял.
В прихожей послышался грохот и однообразные матерные крики.
— Сюда, сюда! — тонко завопили из-под одеяла. — Скорее, все сюда! Помогите, умоляю.
Это сработало. В комнату ввалился, судя по грохоту, весь штурмовой взвод Котят.
— Нассча это ты?
Послышался треск сдираемых портьер. В этот момент Якоба чувствительно щипнули за предплечье. Одним махом он послал все сто килограмм пахучего одеяла подальше вправо и поудобнее улегся на подушку. Поручение выполнено безукоризненно, можно было и отдохнуть.
— Какого… — только и успел выговорить матерый гарзонец, смело руководивший отрядом.
Он был вооружен обрезом и даже начал его поднимать, но тут Пятнистая раздвинула согнутые коленки. Ретро смотрел как несчастных Котят буквально разрывает меткими выстрелами, и ни о чем не думал. Разве что: «после этой простыни нужно будет перестирать всю одежду и хорошенько помыться». «Черт».
«Чик-чик-чик».
— Ах ты блять!
Это был ошеломленный вопль оливы, на которую не хватило свинцовых транквилизаторов. Возможно, она хотела бы взять полную ответственность за успех миссии на себя, но тут ее челюсти с отчетливым хрустом поменялись местами, и несчастная женщина повалилась в кровавый бассейн.
— А, так это была не просто угроза, — сказал впечатленный Якоб. — Не думал, что такое возможно.
— Та-да-а, нахрен, — Бритти выплыл из своего угла. — Материал для новых сплетен готов, можно сваливать.
В этот момент блин подсохшего фарша медленно отклеился от потолка и упал вниз.
— Мне совершенно не нравятся ваши методы, должен заметить, — Ретро слез с кровати и осторожно ступая, вышел в прихожую.
За ним проследовала Пятнистая. Уже с горбом.
— Да и хрен бы с тобой, — просто ответила она. — Держись рядом, лучше позади. Так тебя не заметят благодаря силам Бри
— Секунду, прихвачу своего железного коня.
Они вышли на лестничную площадку, и принялись считать ступени.
— Но зачем было убивать Нассчу?
— Она тенебрийка. У Бритти вендетта тенебрийцам. Убивает всех без разбора. Женщин, детей, инвалидов. Бритти, убьешь инвалида?
— Все, что от него осталось, — немедленно отозвался волк. — Даже отдачи не побоюсь.
— Вот видишь? Так было нужно.
— Господь Гарзонский, хорошо, что лонгаты в этот список не входят.
— Одного я, пожалуй, запишу.
Через десять минут все трое уже переводили дыхание в самой злачной и незаметной рыгаловке поблизости. Называлась она «Два метра под землю» и базировалась, как и следовало из названия, в подвале Мимомаркета. Лампы здесь освещали только потолок, который каким-то образом был загажен еще сильнее чем пол. В зале стояли расколотые столики, скрипящие стулья, и парили угрюмые жирные мухи, жужжащие громче древнего кондиционера. Там же держался вечный дым, от которого не то что обои, кожа желтела как при циррозе.
А, впрочем, почти весь контингент «Двух метров» и без того находился в шпагате между жизнью и смертью. Печень была здесь нежеланным гостем.
И как забыть милейшего бармена, он же вышибала, по кличке Посейдон, который пас двух официанток-олив, работающих за бухло и чаевые. Оливы были матерые как акулы. Нередко они обшаривали карманы отрубившихся пьянчуг, которых вышвыривали на улицу.
Якоб часто бывал тут и мог с уверенностью сказать, что в этом месте могли искать только пропавшего неделю назад мужа, или пойло с ценником ниже, чем у дождевой воды. С другой стороны, были у этого места и свои плюсы. Где еще разрешали пить и сразу же мочиться под столик?
— Ну и дыра, — протянула Пятнистая. — И ты тут пьешь?
Они уселись в дальний угол зала, опасно закачавшись на убитых стульях. Точно также, как при землетрясении, закачался столик, но Ретро мгновенно восстановил баланс и гармонию между полумертвой древесиной и теплокровными задницами.
— Убери руки.
— Извини. Хотел поддержать.
— Без тебя обойдусь.
— Вижу. Ты не плохо держишься. Как будто заливаешь тут за воротник с рождения.
Девушка фыркнула.
— Прежде всего, — напористо заговорил Ретро, — я бы хотел узнать твое имя. Хотя бы псевдоним. Мысленно я называю тебя «Пятнистая», но согласись, это звучит кринжово, как говорят дети.
— Пятнистая? Это все, на что на что способно твое воображение, Фитцвиль? Это потому, что на мне пятна, угадала?
В углу было почти темно. Ретро видел только белые угольки. Тем не менее, он уловил насмешливую симпатию в этом взгляде. Якоб хорошо ладил с
