— Поуказывай мне ещё! — отбил он. — Остынь, истеричка!
— Придурок! — не осталась я в долгу.
— Сама такая!
— Ваня, заткнись! — неожиданно прошипела Светка.
— Ты чего, Светуль? — изумился её противный парень.
Вова же вообще предпочёл не встревать в нашу перепалку, и правильно сделал. Но смотрел на меня с обидой.
— Всё, хватит гавкаться! Я поняла: вы терпеть друг друга не можете, но можно же просто друг друга игнорировать!
— Ты ему это скажи! — победно произнесла я, радуясь, что подруга на моей стороне, и сверля Ваню ненавидящим взглядом.
— Я это вам обоим говорю!
— Я давно просила оградить меня от общения с имбецилами!
— Карина! — возмутилась Светка.
— Слышишь, не перегибай! — Ваня поднялся, явно еле сдерживаясь, чтобы меня не ударить.
Я в долгу не осталась, тоже встала, показывая, что не боюсь его. Пусть только попробует меня тронуть, Дима его в асфальт закатает!
— А то — что? На имбецила обиделся, а на придурка — нет, потому что такой и есть?!
Иван сжал кулаки, Светка тоже вскочила, испуганно схватила своего психа за руку:
— Вань, угомонись, пожалуйста! Карина не хотела…
— За языком своим пусть следит, — он пнул ногой стул, на котором сидел, взял свой рюкзак и, вырвав у Светки свою руку, быстро зашагал на выход.
— Эй, меня подожди! — бросил ему вдогонку Вова, отправляясь за другом.
Мы со Светой снова уселись за стол, я вздохнула:
— Прости, Свет… но это должно было когда-нибудь случиться.
— Что он тебе плохого сделал?
— Да ничего не сделал, — опять вздохнула я, виновато опуская голову и понимая, что, возможно, перегнула палку. — Просто навалилось всё, физкультура эта… чего он ко мне вообще подходил?! Какая ему разница, какое у меня лицо? И за Пашку переживаю…
— Карин…, — подруга немного помялась, — а Пашка — это, случайно, не тот, в кого ты влюблена?
— Ты с ума сошла?! — воскликнула я, даже не представляя себя рядом со Стадниковым.
Нет, он достоин любой девушки, но мы же вместе на один горшок ходили… как-то встречаться теперь совсем не вариант…
— Просто ты сама не своя сегодня, — пожала плечами Света, будто оправдываясь за своё предположение. — Вот я и подумала…
— Конечно, я за него переживаю! Пашка — мой друг!
Странно, что раньше я об этом не задумывалась. Но теперь, когда Паша поправится, я с радостью буду общаться с ним не только тогда, когда мы видимся на совместных семейных праздниках.
— Ладно, а что будем с Ваней делать? — вздохнула Света печально.
— Ничего не будем. Просто общайся с нами по-отдельности, вот тебе и выход.
— Карин, он подходил, чтобы тебя на свой день рождения позвать семнадцатого числа.
— Ты серьёзно?! — засмеялась я. Такой простой! Рассорил меня с подругой, а теперь хотел на день рождения пригласить! — Я бы всё равно не пошла, вы как будто не знали!
— А если я тебя попрошу?
— Да зачем тебе это?! — взвыла я. — Тем более, Ваня на меня явно обиделся за "имбецила".
— И я тоже. И за "придурка", кстати. Но я поговорю с ним. Просто, Карин, что я буду там без тебя делать?
Я закатила глаза:
— Света! Отмечать день рождения своего парня ты будешь!
— Подумай, есть же ещё время.
— Я уже подумала.
Она поднялась.
— Пошли, скоро урок.
Что ж, кажется, Свете плевать на то, что я только что сказала. Но я, разумеется, никуда не пойду, зачем портить настроение имениннику? Уж лучше я посижу с Пашкой, он к тому времени очнётся, я уверена, целая неделя ведь впереди.
ГЛАВА 20
ГЛАВА 20
Наконец, уроки закончились, и я смогла встретиться с Димой, он к тому времени уже освободился и ждал меня у школы. В машину я садилась с огромной надеждой, сейчас Дима всё выяснит и скажет мне, что Пашке ничего не угрожает. Но лицо брата не предвещало ничего хорошего, настораживая и пугая меня.
— Что-то ещё случилось? — тихо спросила я.
Дима вздохнул:
— Птенчик мой, ты так смотришь, будто я Паше могу чем-то помочь… Я звонил в больницу, ты знаешь о его текущем состоянии?
— Кома…, — прошептала я. — Знаю…
Брат едва заметно кивнул, а в его глазах мелькнуло облегчение от того, что ему не придётся сообщать мне плохую новость.
— Едем?
— Ты ведь уже говорил с врачом.
— Недолго и не в подробностях.
— Тогда поехали, — ответила я. Дима послушно завёл машину, а я шмыгнула носом, боясь расплакаться. — Дим, а меня к нему пустят? Можешь договориться?
— Зачем? — не понял брат. — Он же… без сознания.
— Ну… я поговорю с Пашкой, скажу ему что-нибудь приятное… Я уверена, что люди, находящиеся в коме, всё слышат! К ним надо чаще близких пускать!
— Карина, — улыбнулся брат. — Ничего он сейчас не слышит, к сожалению.
— Слышит! — спорила я. — И плевать мне, что медики, — я указала на брата, — так не считают.
— Будущие медики считают иначе, да? — снова улыбнулся он.
— Да, — на полном серьёзе кивнула я. — Так договоришься?
— Давай мы сначала глянем, в какой он вообще палате лежит. Попросим платную, там более внимательный уход. А на платных условиях к Паше даже Папу Римского пустят.
— Жаль, что более внимательный уход у нас только за деньги, — вздохнула я.
Дима пожал плечами, кивнул:
— Жаль.
— Когда я буду доктором — изменю эту дурацкую систему! — решила я, рассмешив Диму.
— Птенчик, одного такого доктора недостаточно, — он красноречиво указал на себя. — К тому же, пациенты сами врачам при любой возможности деньги суют.
— Но врачи ведь могли бы и не брать! — заметила я.
— Могли бы. Но тогда только если все. Например, я стараюсь обходиться без этого, но вместе со мной сколько ещё человек работает? И вот смотри, как получается: пациент приходит ко мне на операцию и сразу предлагает мне деньги, чтобы она прошла успешно. Но ведь это — моя работа! — эмоционально воскликнул Дима. Кажется, я затронула больную тему. — Я обязан успешно выполнить операцию и без взяток! Я отказываюсь от денег, а пациент почему-то решает, что я — странный и непрофессиональный врач, и боится у меня лечиться, идёт к тому, кто берёт деньги. Типа, так спокойнее, когда заплатил. Где логика, Карина?
