Перис сняла очки и положила их на стол.
– Как они узнали? – спросила она, потирая лоб.
– Им сказали. У тебя голова болит?
– Ты хочешь сказать, что твои работники сплетничают о тебе?
– Может быть… нет. Я хотел сказать, Попс… А, ладно, не будем об этом. У тебя болит голова?
– Кажется, да. Женщины.
– Так не бывает. Или болит, или не болит.
– Мы закончили?
– Я как раз пытаюсь тебе объяснить, почему я… Я не такой, каким был вчера.
– Хорошо.
Тобиас снял пиджак и повесил его на спинку стула.
– Ничего хорошего. Совсем ничего.
– Не кричи.
Тобиас ослабил узел галстука, стянул его с шеи и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
– Никогда не кричу, – сквозь зубы сказал он.
– На нас смотрят.
– На нас стоит посмотреть.
– Я хочу уйти, – сказала Перис совершенно несчастным голосом. – Неужели ты не понимаешь, как мне тяжело?
– Потому что я вел себя, как скот?
Перис быстро оглянулась.
– Я не… Я так себя еще никогда не чувствовала.
– Как?
Она подняла плечи.
– Просто… – и отвернулась.
– Тебя просто расстроить?
– Ты же понял, что я хотела сказать.
Наверное, ему надо найти верные слова и покончить с этим.
– То, что случилось…
– Со мной такого никогда не было… – порывисто сказала она.
– Да нет, конечно. Но мне бы хотелось, чтобы ты знала, – я говорил первое, что пришло мне в голову, я совсем не думал, что говорю.
– Ты был рассержен. И я тоже.
Она пыталась ему помочь, но почему же у нее не получалось?
– Не знаю, что меня заставило сказать эту глупость насчет твой груди.
– Ну, пожалуйста!
– Я должен тебе это сказать, Перис. С чего я решил, что грудь у тебя меньше, чем у Синтии?
Она смотрела на него огромными глазами.
– Мне надо, чтобы ты поняла – я вовсе не это хотел сказать. Я хотел сказать, что это неважно.
Дрожащей рукой она взяла очки.
– Перестань, – прошептала она. – Нас услышат.
– Некоторые люди… В общем, для меня это не имеет никакого значения.
Перис начала вставать из-за стола.
– Перис, тебе не из-за чего переживать.
Перис взяла сумку с покупками и ее стул стал заваливаться назад. Тобиас поймал его.
– Перис, не уходи. У меня такие вещи плохо выходят… Честно, Перис, мне кажется, у тебя прекрасная грудь.
– Как ты можешь? – прошипела она и убежала. Тобиас перевел взгляд с ее развевающейся юбки прямо в глаза мужчины, с интересом наблюдавшего за ними из-за соседнего столика.
Рядом с чашкой кофе, который так и не попробовала Перис, остались лежать лилии.
– Черт, – пробормотал Тобиас и уперся лбом в ладони.
Перис отправилась туда, куда она обычно направлялась, когда ей надо было успокоиться – в прибрежную часть города. К тому времени, когда она оказалась на Саут-Мейн, сердце ее уже не стучало так быстро и воздух не обжигал горло и легкие при каждом вдохе.
Она дождалась, пока медленно ползущий по рельсам трамвай свернет за угол, двигаясь мимо ее дома в район Интернешнл.
Сумка с фруктами и овощами оттягивала ей плечо. Зажегся свет на светофоре, и Перис прошла под виадук.
Зачем же он ее разыскивал?
Почему он решил непременно ее обидеть?
И почему она никак не может выкинуть его из головы?
Входная дверь была открыта. Перис толкнула ее и увидела Конрада, сидящего в черной безрукавке на нижней ступеньке лестницы. Он вскочил:
– Черт возьми, Перис. Мы уже снаряжаем спасательную экспедицию.
Дверь в квартиру Мэри была распахнута. Оттуда доносились звуки старого концерта – Гай Ломбардс, ведущий новогодний вечер в «Уолдорф Астории».
На несколько ступенек повыше Конрада сидел Вормвуд.
– Я говорил им, что ты и сама можешь позаботиться о себе, – сказал он, потирая свой красный нос тыльной стороной ладони.
Конрад не мог успокоиться:
– Сюда приходил Квинн. Этот заносчивый сукин сын тебя нашел? Когда Вормвуд обронил, что сказал ему…
– Перестань, – оборвал его Вормвуд и чихнул. – С ней все в порядке. Как я тебе и говорил.
– Простудился? – спросила Перис.
– Наверное.
– Перис! – Сэм, в безупречно пошитом костюме из красной чесучи, на котором блестела безвкусная булавка от Анн Кляйн, и в золотых же сережках выскочил из квартиры Мэри и стиснул руку Перис. – Нашел тебя этот льстивый выродок? – И потянул Перис в комнату, украшенную серпантином, как и комнаты в магазинчике Мэри на Пайк-плейс.
– Я говорю им, дорогая, что он очарователен, – сказала Мэри, шумно наслаждаясь послеобеденным бокалом шерри. Перис определила бы цвет ее волос скорее как багряный, чем розовый. А еще на Мэри была блестящая зеленая шляпа с трилистником на ленточке. – Он сказал, что собирается затеять в недалеком будущем действительно большое дело. Что ты думаешь об этом?
– Я велел ему убираться отсюда к черту и там оставаться, – заявил Сэм так громко, что почти заглушил Ломбардо. На нем были красные чулки, но, по своей привычке, он не надел еще ни парика, ни туфель.
Рядом с Мэри на диване с обивкой, на которой были изображены розы, очень напоминавшие капусту, сидела Джинна. Она сказала:
– Я все говорю Сэму, что ему не стоит так переживать из-за Тобиаса. Этот человек – столп общества, – она широко улыбнулась. – И какой столп!
Перис переводила взгляд с одного лица на другое:
– Вы зачем тут собрались?
– Потому что беспокоимся за тебя, – сердито ответил Сэм. – Мы знаем, как этот парень поступил с Синтией. Перис, у него не в порядке с головой. Совсем не в порядке. А теперь он повсюду ходит за тобой, и нам это не нравится.
Конрад вошел в комнаты и обнял Перис за плечи своей сильной рукой:
– Он нашел тебя?
В дверь просунул голову Вормвуд:
– Пока, ребята.
– Тебе не надо было говорить, куда пошла Перис, – сказал Конрад.
– Мне этот парень кажется безвредным, – ответил Вормвуд. – Не могу понять, из-за чего такой шум. Я должен идти.
Мэри закинула через плечо конец зеленого боа из перьев, висевшего у нее на шее.
– Очень интересное дело, – сказала она. – Его долго будут помнить.
