Всматриваюсь в Матона, в голове все еще крутятся слова Томы. Господи, этого не может быть.
Медведь пытается лечь, сбрасываю по пути больничную рубашку.
— Миша?
Слегка наклонил голову в бок, подзывает к себе. Я сажусь на край кровати, смотря по новому на этого уже ставшего родным, человека.
— Ну, здравствуй, Эмма.
— Не может быть. Ты же…
— Да, я немного похудел, — смеется, и я вновь ловлю эту улыбку, которую он показал мне лишь однажды. Она переносит меня в ту страшную ночь, когда он спас меня от Рафаэля и Сэма.
— Но глаза? Разве они были такими черными раньше?
— Не знаю…
— Когда ты понял, что это я?
— Я всегда это знал. Присматривал за тобой, пока ты жила в Питере.
— Как это присматривал? А?
— Мои люди доставали для меня информацию о тебе.
— Но почему…
— Не забрал тебя раньше?
— Да.
— Эмма, то что сказала Тамара… Он права, отчасти… Моя жизнь только недавно стала относительно спокойна.
— Это ты о вчерашнем? Или о падении вертолета? Тогда я боюсь даже представить противоположность твоей стабильности.
Матон не ответил. Взял за руку и просто смотрел. Сердце затрепетало, когда я увидела такой его взгляд.
— Миша…
— М..
— Это ты подарил мне ту мыльницу?
Удовлетворительно кивнул, погладил по голове.
— А в баре? Что произошло, почему именно тогда?
— Последний раз я пробил тебя, когда ты съехала от своего хахаля. Этот мудак мне не нравился, но с ним тебе было спокойно. А когда вы разошлись… в общем я больше не собирался довольствоваться лишь снимками с твоим лицом. О том, чтобы позволить еще какому-нибудь мужику приблизиться к тебе не могло быть и речи.
Я улыбнулась и щеки вспыхнули. Миша тоже немного улыбнулся, видя, как растаяло мое сердце. Он устало потер глаза. Слаб и рана ноет, но упрямо не признает.
— Но я не думал, что ты приедешь, номер был зарегистрирован на твоего бывшего.
— А я так не хотела ехать!
— Это и не важно, будь ты тогда там или в другом месте, ты бы провела рождество со мной, я так решил. И ты так удачно сама пришла ко мне в руки.
Глава 14Эмма
— Где Миша?! — как она смеет орать на меня?
— Я к отцу, отойди! — Тимур стал более вежлив, но он и его мамаша все еще думают, что я одна из его шлюх.
— Он спит, — произношу спокойно, разглядывая свежий маникуюр.
Анна делает недовольное лицо, не воспринимая меня в серьез. Пытается пройти.
— Ос! Почему посторонние на территории? — эта парочка меня разозлили. Поднимаю руку, заграждая проем. Анна в шоке от моей дерзости. Я поставлю тебя на место, сука. — Я запрещаю, он еще не готов принимать гостей. — Скрещиваю руки на груди, Ос закрывает им проход.
— О господи, Остап, что происходит? — Анна в недоумении, почему женщина, живущая в этом доме две недели, раздает указания как хозяйка.
— С сегодняшнего дня вы больше не сможете въезжать на территорию свободно. Этого дома или любой другой собственности Матона.
— Ты это всерьез? — до Анны наконец-то доходит, она больше не будет шататься тут, когда ей вздумается.
— Всерьез я, а не он! Это не ваш дом.
— И не твой! — Тимур, пытается возражать. Сосунок, забудь про отцовские деньги. Пока не начнешь вести себя по-человечески ты тут никто.
— И не твой. Запишитесь у Оса, он согласует прием. До встречи. — Захлопываю дверь перед их носом. Иду к своему зверю. Швы уже сняли, и он куда-то собирается.
Встречает меня похотливым взглядом.
— Он мой сын, и ты этого не исправишь.
— Ради собственного интереса сделай тест, — не отвечает. Эта идея не дает мне покоя.
— Люблю твои коготки, девочка, — имеет ввиду мою способность поставить на место любого наглеца. — Но выношу их только я, они приятно царапают, — шлепок по попе, так он дает понять, что уж он-то меня всерьез точно не воспринимает.
— Я много думала о тебе.
— Мне приятно, Эмма.
— Я о другом… Просто… Это все мило что ты сказал. Но ответь, почему?
— О чем ты?
— С чего бы тебе наблюдать за мной на протяжении стольких лет?
— Ты же не дура, Эмма.
— Предположим, что дура, — он с усмешкой смотрит на меня.
— Выглядишь забавно, когда делаешь вид, что сердишься на меня.
Отлично, я и сама ощущаю себя кроликом рядом с волком, еще и он подтрунивает. Подходит и берет мое лицо в свои руки.
— Так хочешь это услышать?
— Угу…, — мычу я. Мне просто необходимо знать, а не догадываться.
— Тогда в Лимпопо, когда я впервые увидел тебя, твои глаза, именно тогда я дал себе слово, что ты будешь моей, навсегда. Я хотел зарезать Рафаэля еще в тот вечер, когда он мацал тебя, позже пожалел, что не сделал этого. Потом ты вышла замуж, а в то время я часто по долгу отсутствовал в стране, моя жизнь была слишком опасна, и я не хотел тебя втягивать в нее. Я рассчитывал, что рано или поздно все устаканится. Ожидание затянулось… Ты вышла замуж, и я подумал, что так даже лучше. Ты была в безопасности вдали от меня. Но я быстро понял, что ваш брак долго не протянет. Он недомерок, ты слишком своенравна для него. Моя жизнь и сейчас опасна, Эмма, и такой останется. Но я решил, что скорее зарежу любого, кто притронется к тебе, и мне не важны его намерения, чем стану и дальше жить без тебя. Теперь ты рядом, и я тебя никому отдам.
— Ты что это, получается любил меня, все эти годы? Их больше десяти…
Фыркнул, снисходительно посмотрел в мои глаза, ну как можно быть такой глупой.
— Носился бы я с тобой просто так… — Надевает куртку, звонит Осу и приказывает готовить машину. Потом возвращается ко мне, притягивает к себе и целует так глубоко и страстно, как делает только он. — Ни одной женщине в любви не признавался, да и ни одну не любил. Только тебя Эмма, люблю до безумия. — Я растекаюсь в его руках, что есть сил обнимаю за шею своего ласкового зверя, мои ноги отрываются от пола, когда он выпрямляет спину. Придерживает меня за попу.
— А Ос не может подождать?
Довольно рычит, я знаю, что он не устоит если я попрошу ласки. Его руки ныряют под мою юбку срывая тонкое кружево. Сажает меня на комод, пуговицы на платье в районе груди разлетаются по сторонам.
— Скоро у меня не останется целого белья и одежды.
— Не знаю, зачем ты постоянно ее надеваешь.
