Теперь глаз с неё не спущу. Никаких развлечений без меня. Ни шагу в сторону. Только я. Другого не дано.
Уже с боевым настроем открываю почту, проверяю последние сообщения и, найдя среди последних от Милы, бегло изучаю всё, что она подготовила для грядущих переговоров.
Как ни крути, но она первоклассный профи.
Пока я доказывал себе, что я ещё завидный холостяк, она вчера проработала все детали до мелочей.
Чувствую себя на её фоне раздолбаем. Давно такого не было.
Она вообще поломала все налаженные за долгие годы системы. Разрушила опоры и выбила почву из-под ног. Устаканившаяся жизнь пошатнулась.
Вчерашний инцидент с блондинкой, а потом ещё и с брюнеткой, вообще стали для меня ударом ниже пояса.
Смутно помню, что они там трындели, чтобы привлечь моё внимание. Я не слушал. Для одноразового секса более чем подходили.
Сначала была очередь блонды. Завлекла меня к себе в номер. Без прелюдии. Никогда не был ласков и заботлив. За этим не ко мне.
Я сразу осознал, что что-то пошло не так… Девка уже вся извертелась передо мной, во всех ракурсах показав, как она меня хочет, а член был спокоен, как на лекциях по философии.
Сказав потаскушке работать ртом, пытался отключиться от проблем и разбудить сексуальный голод.
Какой там! Вольская с коварной улыбкой как бельмо на глазу!
Мля, девка, наверное, подумала, что я конченый импотент.
По крайней мере, я её номер покидал именно с этой мыслью.
Пошёл в бар. Это чётко помню.
Первые две рюмки, чтобы избавиться от пережитого шока. Тоже помню.
А вот подкатившую искусственную с головы до ног брюнетку с торчащими сиськами уже смутно, но повторившийся конфуз – отчётливо.
Вольская и тут посодействовала.
Глухо как в танке.
Накричал на брюнетку, свалив всю вину на неё. Плохо задом вертела.
В убитом настроении вернулся в бар. Пил за своё здоровье.
Не дай Бог кто узнает. Пожизненный ярлык на лбу будет. Уеду тогда в Тибет.
От горя стал пить ещё больше. Вспомнил ту, из-за которой я теперь ущербный.
И опля.
Ожил, мать твою! Восстал из мёртвых!
Ведьма!
Точно подсыпала какие-нибудь травки в еду, пока я в поезде в туалет отлучался.
Ну, ничего-ничего. Вышибу всю дурь из башки и члена, отымев колдунью в разных позах.
Только сначала нужно сделать то, за чем сюда и приехали.
Выключаю планшет и выхожу из номера. Нужно заставить себя что-то съесть. Только теперь следить буду, «что».
***
Несколько часов спустя.
— Я поражён, – искренне говорю я, расслабляя галстук и открывая шею.
— Спасибо, – отвечает Мила, выдыхает и, закрывая глаза, откидывает голову на подголовник сидения.
Её трясёт. Переговоры дались с трудом. Но мы одержали победу, и всё благодаря ей.
Даю водителю знак, чтобы ехал к гостинице и, желая поддержать и успокоить, мягко сжимаю дрожащие пальцы девушки.
Мила даже не дёргается. Просто не замечает. Переживает откат эмоций. Если бы не её подкованность и уверенный взгляд, то мы с лёгкостью провалили бы это дело. Я бы не справился даже с тем багажом знаний и талантом убеждения, которые у меня есть. Удивительная женщина.
— Отец будет доволен, – глажу маленький указательный пальчик и с интересом смотрю, как Вольская от нервов покусывает нижнюю губу. – Ты превзошла себя. Мужик вообще поплыл от твоего повествования. И я его понимаю.
— Никакой подтекст не предполагался, – сурово замечает Мила.
– Знаю, – заправляю ей за ухо прилипшую к щеке прядь волос и получаю огромное удовольствие, что она не сопротивляется. Очевидно, что волнение от встречи с партнёром и аномальная жара её доконали и отбили желание двигаться вообще.
— Я и не говорю, что он оценивал тебя как женщину, – пользуясь тем, что девушка до сих пор не открывает глаз и часто дышит, заглядываю в её декольте и с наслаждением любуюсь обалденной грудью, так маняще покрывшейся капельками пота. — У Дубова зоркий глаз. Он разглядел в тебе перспективу, поэтому отдал предпочтение «Легиону», а не той вшивой конторке, о которой говорил отец.
— До сих пор не могу поверить, что он дал добро, – слегка улыбается и проводит ладонью по волосам. — До последнего тянул, я уже всё ему по полочкам разжевала, а он всё думает и думает…
— Всё позади, – наглею и провожу по пунцовой щёчке костяшками пальцев. – Наша задача выполнена.
Наглость не остаётся не замеченной, и на меня устремляется предупреждающий взгляд серых глаз.
Момент упущен. Вольская Мила пришла в себя.
— У нас ещё два дня впереди, Мила, – меняю быстро тему, потому что девушка уже настроена выкинуть меня из машины прямо в пути.
— Смотря что скажет Марк Миронович, – задумывается она секунду. – Работа же стоит.
— Что-то мне подсказывает, что он не будет против, если мы задержимся, – усмехаюсь я, но, заметив всю серьёзность на лице Милы, начинаю разъяснять ей всё, как маленькой девочке. — Всё оплачено. К тому же, ты заслужила отдых. Управилась с Дубовым в первый же день, – по глазам вижу, что аргументы нужного эффекта не производят. — Подумай обо мне, в конце концов. Мне тоже полагается отпуск.
— Я не обязана вас сопровождать, – язвительно заявляет паршивка, краснея пуще прежнего.
— Обязана. Не забывайся, Вольская. Я твой начальник, – строго напоминаю я, но тут же мысленно бью себя по лбу. Она и так зациклена на этой мысли.
— Я просто так, что ли, выбивал нам экскурсии и ужин в ресторане? – смягчаю тон голоса.
— Уверена, что вы успели использовать вчерашний ужин с пользой, – проблеск злости и обиды в глазах, и Мила снова от меня отворачивается.
Ненавижу, когда она так просто может от меня отключиться.
— Чтобы найти проститутку на час, мне не нужно тратить столько времени и средств, как ужин в провинциальной гостинице, – завожусь с полуслова, вспоминая вчерашний провал. Дважды.
— С чего вы взяли, что мне это интересно? – раздражённо бросает через плечо.
— Приехали! – прерывает наш диалог водитель, и я ему благодарен. Сам бы я не остановился и наговорил лишнего. А Вольской точно не стоит знать подробности моих похождений и того, что я рылся в её вещах. Женский вопль моя голова не осилит.
Выбираемся наружу, и я ловлю Милу за руку, пока она не успела сигануть в другую сторону. На лице написано желание от меня отвязаться.
— Мы остаёмся и точка, – рычу я, сжимая тонкое запястье.
Внутри девушки явно начинается борьба, плюнуть ли мне в лицо или принять тот факт, что моё слово весомее.
