Глава 1
«— Ты пресная.
Эмоционально-ущербная.
Нам нужно расстаться.
Я больше не собираюсь тратить на тебя время.»
Голос мужа до сих пор звучал в ушах и удар за ударом поражал израненное сердце.
В душе беспредельно горела каждая брошенная от злости фраза:
«— Ты вызываешь только жалость… что ты вообще можешь в этой жизни?»
Выстрел по самому уязвимому. По неразрешимому вопросу. По личной тайне.
«— Я устал тянуть тебя… столько бабла улетело, чтобы привести тебя в пригодность… сколько можно копаться в этом?»
«— У меня вот здесь уже стоят твои анализы!»
«— Ты бесплодна, Полина, и это не моя вина!»
«— Ты не способна дать мне то, что я хочу!» «- Мне нужен свой ребёнок, а не приёмный! Так тебе любой мужик скажет!»
«— Короче, давай просто разведёмся и не будем портить друг другу жизнь!»
Мой измученный мозг крутил сцену расставания с мазохистским упорством.
Я достигла впечатлительных результатов в подсчёте всех своих всевозможных комплексов. Каждый когда-то приходит к неизбывному одиночеству и теряет волю к жизни. У меня сейчас самый пик. Я застряла в плоскости и просто вальсирую между чёрной тоской и горьким раскаянием.
Мне бы прижаться к кому-нибудь, вытянуть всю чернь, да облегчить страдания.
Увы, я одна и даже заплакать не получается. Некому душу излить. Маме с папой ни одной капли горечи не отдам. Не напущу на них переживания.
Достаточно того, что мама про лечение знает. Сейчас ещё и новость про развод упадёт им на головы.
Нет. Нужно самой как-то разгрузиться. Бахнуть по своей бренной оболочке, чтоб взрывной волной все тяготы снесло и обновиться до неузнаваемости.
Одним разом весь мусор из головы вынести. Это же ненормально в двадцать три года ощущать себя заплесневелой шелухой. Ещё полчаса назад я предполагала какое-то развитие в жизни, ожидала поддержки мужа и придерживалась общих целей. А на деле оказалась побочкой, пущенной на ветер, как скопившаяся пыль.
Подпирать дверь новой квартиры Стаса уже было невыносимо и я, оттолкнувшись спиной, побрела к лифту. Пройдясь пустым взглядом по подъезду новостройки, где мы с мужем должны были построить и своё счастье, я видела лишь пустое пространство. Шестнадцатый этаж уже воспринимался не началом новой жизни, а её концом. Сознание находилось в глубокой коме и ему срочно требовалось оперативное вмешательство. Тонуть в поиске причин своего бесцельного существования не хотелось, и я на полном серьёзе задумалась о том, чтобы побиться головой об стену, разгоняя чёртов сумбур и начать рассуждать трезво.
С протяжным выдохом протянула безвольную руку к кнопке вызова лифта и представляя на её месте панель управления своими чувствами, лёгким нажатием включила полнейшее наплевательство.
На всё.
Надоело думать, взвешивать и задаваться нескончаемыми вопросами.
Если бы только можно было от всего отключиться и подчиняться только своим желаниям. Только здесь и сейчас. Только моя прихоть. Без контроля. Без чужого мнения. Только для себя.
Если бы…
Мотнув головой, стряхивая секундное наваждение, проглотила ком в горле и дождавшись приезда лифта, сделал шаг внутрь.
Мельком взглянув на стоящего у стены мужчину, нажала кнопку первого этажа и вперилась взглядом в зеркало, изучая собственное лицо.
Бледная, потерянная.
Другой и не могла быть. Я только что лишилась мужа, дома, ориентира и самоуважения.
Ещё что-то осталось?
Если да, то и это наверняка покатится под гору. От такого буйного течения проблем я уже просто зарылась в дно. Если ещё что-то до кучи наслоится, вряд ли замечу.
Смахнув с щеки прядь своих русых волос, сделала глубокий вдох и рефлекторно сморщилась. От мужчины рядом нехило несло алкоголем. В моей крови мгновенно подскочил адреналин, отправляя приступ меланхолии на задний план.
Вперёд вышла настороженность и незаметное разглядывание незнакомого типа.
Вдруг опасен?
Но, судя по моей первичной оценке, он был полностью углублён в свои мысли, мутным взором рассматривая электронное табло, показывающее проезжающие нами этажи.
Я его мало интересовала и это позволило мне немного расслабиться, выставляя мужчину в совершенно обычном свете, а не с намерениями маньяка.
Пока лифт плавно опускался на первый этаж, оповещая отсчёт мелодичным голосом, я сделала мелкий шажок в свободный угол и устремила на незнакомца пристальный взгляд. Мне бы отвернуться и не провоцировать человека своим любопытством, но мной руководило неведомое притяжение, и я без стыда рассматривала привлекательные мужские черты. На вид ему было лет тридцать — тридцать пять. Высокий, достаточно широкоплечий. В его внешности не было грубости. Слегка кучерявые каштановые волосы придавали мужчине миловидности и мои руки так и чесались, чтобы пропустить через пальцы волнистую пушистость его непослушной чёлки. Даже наличие бороды не влияло на мягкий образ. Единственное, что выделялось — это глаза. Светлые, затуманенные алкоголем, смотрящие не на меня, но это мне совсем не мешало различить в них что-то пронзительное. Как взгляд ястреба. Зоркий, острый.
Мне вдруг резко стало тесно в лифте. Ощущение, что кабина заменила клетку и я оказалась запертой с самим хищником. Мужчина не шевелился и не подавал признаков агрессии, но моё воображение уже рисовало вокруг прутья.
Я в ловушке.
Повеяло животной энергетикой, и я затаила дыхание, не рискуя делать лишние движения.
Удивительно, какой спокойной я оставалась с виду. Зеркало всё также показывало хрупкую рассеянную девушку с невыразительными глазами. Но внутри уже не было так пустынно. Сердце панически пробивало грудь, а по венам расползался жар.
Со стороны не происходило ничего примечательного, но я поймала себя на мысли, что выдуманная мной дикость этого незнакомого мужчины будоражит так, как ничто до этого.
Неизвестность, риск и предчувствие чего-то безумного охватило разум и разрывало на куски всю ту вязкую субстанцию, что образовалась за последние годы из разрушенных надежд.
Что это?
У меня поехала крыша? Вселился злой джин? Во мне заговорила депрессия?
Сомневаюсь, что можно спокойно отнестись к тому, что я пялюсь на безобидного человека и возбуждаюсь от мысли, что я с ним взаперти и вся такая безвольная, что был бы только полёт фантазии.
Почувствовав, что у меня странным образом ещё и задрожали пальцы, я стала сжимать и разжимать кулаки, пытаясь хотя бы физически привести себя в чувства.
