А через пару минут я уже разглядывала себя в зеркале – большом, в полный рост. Растрёпанные волосы кое-как расчесала пальцами и заплела косу через одно плечо. Вот только зафиксировать кончик было нечем. Ну, это мелочи. В целом, вид у меня был ещё тот: щёки пылают, глаза горят, создавая контраст с тёмно-синим платьем. Платье было полностью глухим, но в то же время элегантным и очень лёгким, практически невесомым. Оно свободно струилось по телу, очерчивая все его изгибы. Иными словами: оно не показывало ничего, и вместе с тем слишком много.
— Нравится? — раздалось за спиной.
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась. Я снова не заметила, как он бесшумно подкрался. Только что его не было — и вот уже стоит, подпирая плечом стенку.
— Нравится, — отозвалась я.
— А мне не нравится. Оно провоцирует мужчин.
Саид отлепился от стены и неспешно двинулся в мою сторону.
— Сам ты провоцируешь! Оно мне нравится, слышишь!?
Я попятилась под его взглядом и, заметив в нём искру охотничьего азарта, сразу же поняла, что с моей стороны это было не лучшим решением. Не то чтобы мне было так сильно жаль новое платье, скорее, я прекрасно понимала, что последует после того, как он, не слишком заморачиваясь с целостностью, его с меня снимет. Поэтому недолго думая, я решила пойти на небольшую хитрость. Сделав шаг ему навстречу и прижавшись к широкой груди, я прошептала:
— Спасибо. Оно прекрасно!
С замиранием сердца я ждала его реакции, но Саид будто застыл — стал вдруг безмолвным и неподвижным. Восприняв это как хороший знак, я рискнула зайти ещё дальше: встав на носочки и бвив руками его могучие плечи, потянулась к его губам. Но то ли я была слишком маленькой, то ли он слишком большим, но для того чтобы воплотить задуманное, ему следовало бы совсем чуть-чуть склонить голову. Саид же даже не шелохнулся. Лишь во взгляде что-то изменилось. Неуловимо и в то же время чётко.
Судорожно сглотнув, я смотрела в его глаза, как будто если отведу взгляд, момент будет безнадёжно утерян, а очарование разобьётся о его привычную стену отчуждённости. И он тоже смотрел, не отрываясь от моих глаз, как будто силился прочесть в них что-то известное только ему одному.
Протянув ладонь к его лицу, погладила еле касаясь. Саид вздрогнул и, будто очнувшись, отстранился…
— Тебе так понравилось платье?
— Оно красивое, — кивнула я. — Жаль только, что не ты сам выбирал. Но ничего, мне всё равно приятно.
— Я могу и сам… если хочешь, — произнёс хрипло и сглотнул так, что его кадык дёрнулся.
Я не поверила своим ушам и чуть не рассмеялась в голос. Хорошо, что порыв безудержного веселья я смогла в себе подавить в зародыше, потому что, видя, как он нервно облизал губы, не сводя с меня напряжённого взгляда, я поняла, что он, кажется, не шутил…
Я же решила ковать железо, пока горячо, и миролюбиво предложила:
— А давай ты лучше научишь меня готовить эти лепёшки. Я тебе говорила, я не умею готовить… и никогда…
— Я помню, — перебил он мой несвязный лепет.
Воцарившееся молчание тяготило: он не спешил с ответом, и мне тоже больше нечего было ему сказать.
— Нужно на кухне прибираться, — ляпнула я первое, что пришло в голову, и предприняла попытку ретироваться под благовидным предлогом.
Насколько я помню, мой завтрак был им сметён со стола. А памятуя о его пристрастии к порядку...
— Не нужно. Я уже убрал. Платье можешь оставить.
Не успела я порадоваться своей первой победе, как Саид, подхватив пакеты, двинулся в сторону выхода, а я по привычке отпрянула, пропуская его вперёд. На что он лишь слабо поморщился, но не проронил больше ни слова. А мне почему-то подумалось: смогла бы я его простить и отпустить прошлое, если бы он извинился?
Странная мысль, я бы даже сказала, глупая. Ведь его извинения мне не нужны, как и ему моё прощение.
Тёмно-синий внедорожник стоял на прежнем месте. Саид занял водительское место, завёл мотор и как будто забыл о моем существовании, по крайней мере, ближайшие полчаса он молчал и даже не смотрел в мою сторону. Мы покинули город, выехали на объездную и свернули на ближайшем повороте. Я же, поняв, что мы движемся в противоположную сторону от дома моих свёкров, не выдержала и решила подать голос первой:
— Куда мы едем?
— Сейчас увидишь.
— А почему бы тебе не ответить?
Его молчание напрягало, как и неясность ситуации, в которой я оказалась.
— Девочка, ты опять действуешь мне на нервы.
Его тон стал снова жёстким, как прежде. Только раньше я на него за это не обижалась, а сейчас почему-то стало обидно…
Отвернувшись к окну, я всю дорогу больше не пыталась с ним заговорить. За стеклом мелькали деревья, лес сменяли поля, пока, наконец, не мелькнул указатель с названием района.
Саид свернул на объездную, а вскоре уже тормозил перед воротами огромного дома, расположенного обособленно. Сразу видно — его хозяевам соседи не нужны. Ворота перед нами гостеприимно распахнулись, охранник при этом махнул в знак приветствия, из чего я сделала вывод, что мы находились в гостях у его знакомых.
Наконец, Саид пригласительным жестом распахнул дверцу с моей стороны. Пришлось выбираться, несмотря на то, что уж очень не хотелось. Я лишь терялась в догадках, зачем мы здесь и чего ещё ожидать от жизни. Стоило мне только вылезть из машины, как тут же испуганно прижалась к мужчине: рядом со мной рычал и угрожающе скалил зубы не кто иной, как его верный пёс — огромное лохматое чудовище. Почему-то сейчас вспомнилось описание собаки Баскервилей из известного произведения Конан Дойля. Плюсом к этому во дворе появилась группа вооруженных до зубов охранников в черной униформе. И стало совсем не по себе — даже у Влада работают ребята попроще.
