Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 259
«И ты хочешь завербовать Отто? – саркастически спросил Эйтан. – Замечательно!»
«Есть еще одна небольшая деталь, – продолжал Ахитув. – Он был убежденным нацистом и членом СС».
Ахитув рассказал Эйтану, что в 1960 году Харель приказал «Амал», подразделению, которое охотилось за немецкими военными преступниками, собрать как можно больше информации о Скорцени, имея в виду предание его суду или ликвидацию. В досье на Скорцени фигурировали материалы о том, что он стал восторженным членом Австрийской нацистской партии в возрасте 23 лет, в 1935 году вступил в ряды СС в Австрии и принимал участие в аншлюсе страны (гитлеровская аннексия Австрии), а также в Хрустальной ночи 1938 года. Он быстро вырос в званиях в СС, став руководителем подразделения спецопераций.
Штурмбаннфюрер Скорцени спускался на парашюте в Иран, чтобы тренировать местное население взрывать нефтепроводы, снабжавшие топливом армии союзников, планировал покушение на Большую тройку – Черчилля, Сталина и Рузвельта. У него имелся план похищения генерала Дуайта Эйзенхауэра, который был вынужден провести рождественскую ночь 1944 года под усиленной охраной. Более всего Скорцени прославился тем, что был выбран Гитлером для руководства рейдом Gran Sasso, в ходе которого удалось освободить друга и союзника Гитлера, бывшего фашистского диктатора Бенито Муссолини с виллы в Альпах, где он содержался итальянским правительством в качестве арестанта.
Разведывательные службы союзников называли Скорцени «самым опасным человеком в Европе»[201]. Однако он не был обвинен в военных преступлениях. Один трибунал его оправдал, а когда его вновь арестовали по другим обвинениям, он сумел бежать с помощью друзей из СС. Скорцени нашел убежище во франкистской Испании, из которой установил взаимовыгодные отношения с фашистскими режимами по всему миру, а также поддерживал контакты с немецкими учеными в Египте.
Знакомство Скорцени с немецкими инженерами в Египте и тот факт, что он был начальником Валлентина во время войны, по мнению Эйтана, являлись достаточными основаниями для того, чтобы попытаться завербовать его, несмотря на нацистское прошлое. Эйтан не относился к числу переживших холокост, и смотрел на проблемы рационально, без включения эмоций. Если бы операция помогла Израилю, рассуждал он, Скорцени снискал бы прощение. «А мы могли бы предложить ему взамен то, чего не могут предложить другие, – говорил он своим коллегам. – Жизнь без страха».
Через целую цепь посредников «Моссад» установил контакт с графиней Эльзой фон Финкенштейн – женой Скорцени. Она сыграет роль моссадовской наживки. Досье «Моссада»[202] говорило о том, что графиня «принадлежит к аристократическим кругам. Она двоюродная сестра довоенного министра финансов Германии Ялмара Шахта… Ей 45 лет, это весьма привлекательная женщина с кипучей энергией».
«Она занималась всем[203], – рассказывал Рафаэль (Рафи) Медан, родившийся в Германии оперативник «Моссада», который участвовал в этой операции. – Она продавала аристократические титулы, имела связи с разведкой Ватикана и торговала оружием». К супружеской верности пара относилась весьма либерально. «У них не было детей, – продолжал Медан, – и они придерживались принципов свободного брака. Эльза всегда выглядела восхитительно. Раз в два года она проходила в Швейцарии курс лечения гормонами, чтобы сохранить молодость».
Согласно отчету «Моссад» о ходе операции, «Медан пользовался репутацией сердцееда, поскольку был по-европейски весьма привлекателен и умел оказывать влияние на женщин». Встреча между ними состоялась в конце июля 1964 года в Дублине. Медан представился сотрудником Министерства обороны Израиля, находящимся в отпуске и собирающимся заняться международным туризмом. Он сказал графине, что может быть заинтересован в участии в девелоперском проекте на Багамах, к которому имела отношение и Эльза. Медан понравился графине, и у них установился хороший психологический контакт. Когда деловая часть встречи закончилась, она пригласила его на вечеринку в своем поместье. Это положило начало целому ряду их встреч, в том числе в весьма откровенных ночных клубах Европы.
Если верить слухам, которые циркулировали в «Моссаде» в течение многих лет и на которые делались намеки в отчетах (хотя открыто это не признавалось), Медан «пожертвовал» собой ради своей страны – и воспользовался свободой брачного союза этой пары, – влюбив в себя графиню и в конце концов уложив ее в постель. (Сам Медан комментировал это так: «Есть вещи, о которых джентльмены не говорят». А встречи с Эльзой описывал с улыбкой как «хорошие и даже приносящие вознаграждение».)
Вечером 7 сентября в Мадриде Медан сказал Эльзе, что его друг из израильского Министерства обороны хотел бы встретиться с ее мужем «для обсуждения очень важного вопроса». Друг уже находится в Европе и ждет ответа.
Склонить графиню фон Финкенштейн к сотрудничеству было несложно. Лишь за четыре года до этого Израиль нашел, захватил, подверг суду и казнил Адольфа Эйхмана. В еврейском мире были могущественные силы, включая известного «охотника за нацистами» Симона Визенталя, которые в мировом масштабе осуществляли кампании по поиску и наказанию нацистов типа Скорцени. И вот Медан может предложить графине – а значит, в расширительном смысле, и ее мужу – ту самую «жизнь без страха».
Наутро, когда они еще были опьянены алкоголем и «травкой» после посещения ночных клубов, Эльза радостно сообщила Медану, что ее муж готов встретиться с его товарищем – если возможно, в тот же вечер.
Медан вызвал Ахитува в Мадрид. Он организовал эту встречу в лобби отеля вечером. Первой появилась графиня, роскошно одетая. Через пятнадцать минут показался полковник. Медан представил им Ахитува. Затем увел Эльзу «для делового разговора». Скорцени остался с Ахитувом.
Финальный внутренний отчет «Моссада», хотя и написанный сухим профессиональным языком[204], передал атмосферу напряженности встречи. «Трудно недооценить внутреннее эмоциональное сопротивление Авраама Ахитува всей операции. Авраам являлся отпрыском религиозной еврейской семьи, он воспитывался в религиозной еврейской школе. Для него контакт с нацистским чудовищем был шокирующим эмоциональным опытом, который выходил за пределы профессиональных требований».
В подробном отчете, представленном самим Ахитувом 14 сентября 1964 года, он описал переговоры, которые состоялись у него со Скорцени:
Скорцени был гигант. Просто человечище[205]. Он был явно исключительно сильным физически. На левой щеке у него красовался хорошо известный по фотографиям шрам, который достигал уха. На то ухо он был частично глух и попросил меня сесть справа от него. Он был хорошо одет.
Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 259
