Она нашла взглядом Айту и кивнула ей, без слов приказав идти следом. Большая комната, обставленная светлой мебелью с зеленой обивкой, оказалась гостиной. Две двери вели из нее в кабинет и в спальню, из которой можно было попасть в ванную и в небольшую пустую комнату. За ванной оказались еще одна спальня и гостиная.
— Маленькая комната — это ваша бывшая детская, королева, — пояснила Айта. — А те две за ванной — покои вашего отца. Если вы выйдете замуж… — она осеклась под жестким взглядом Яны.
— Не надо сейчас об этом, Айта.
— Простите, королева. Наверно, вам сейчас стоит отдохнуть. Вечером будет большой праздничный пир. Портные уже заканчивают ваше платье.
— С другой стороны коридора. Если понадоблюсь, позвоните, — Айта показала на такой же шнурок с кисточкой, как и в Брейаре.
Когда она вышла, Яна прошла в спальню и прилегла на кровать, застеленную чистым бельем и новым лиловым покрывалом. По правде, ее уже начало раздражать обилие зеленого и лилового, но тут уж было ничего не поделать, цвета клана Элейенхалл. Белое с красным носили военные, независимо от клановой принадлежности. У Лийелин главным цветом был голубой, у Астерана — золотисто-желтый. Конечно, допускались и другие цвета, но большинство придерживались своих. Что касается нори, они одевались кто во что горазд.
Тихий стук в дверь гостиной раздался, когда Яну потихоньку начало затягивать в дремоту. Поморщившись с досадой, она встала, вышла из спальни и крикнула:
— Войдите.
Гиор закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, молча глядя на Яну.
Глава 24
Яна подошла к нему вплотную, положила руки на плечи, посмотрела в глаза, улыбаясь, — и улыбка завяла сама собой. На лице Гиора было такое страдание, что ей стало жутко. Показалось, что внутри мгновенно наросла ледяная кора — как замерзает вода, если ее разлить на сильном морозе.
— Андраэль, — он отвел взгляд, — я должен вам сказать… признаться…
— Нет, — прошептала она и снова, как накануне, приподнялась на цыпочки и коснулась его губ своими.
— Что вы делаете со мной? — простонал он, сжимая ее в объятьях, все крепче и крепче.
Их губы и языки боролись, страстно, нетерпеливо. Руки Гиора спустились с талии Яны на бедра. Она протянула руку за его плечо и повернула задвижку на двери.
— Я люблю вас, — прошептала, задыхаясь, и откинула голову, позволяя Гиору целовать ее шею.
Его губы спустились к вырезу платья, жадно лаская ложбинку между двумя округлостями, полускрытыми тканью. Соски, ставшие вдруг твердыми, как наконечники стрел, пытались прорваться сквозь тонкую ткань, словно требуя к себе внимания.
Вытащив тунику Гиора из-под пояса, Яна запустила под нее руки. Она перебирала мягкие волоски на его груди, обводила пальцами выпуклости мышц, медленно опускаясь ниже и ниже. Внезапно остановившись, взяла Гиора за руку и повела в спальню.
Захлопнув ногой дверь, Яна подошла к кровати, опустилась на нее и заставила его сесть рядом. Их губы снова слились в страстном поцелуе, пальцы Гиора приподняли подол ее платья, скользнули вверх по ноге, плотно обтянутой чулком. Они гладили узкую полоску нежной кожи между подвязкой и лиловым кружевом, потом, осмелев, пробрались под него — туда, где было так жарко и влажно, где все жаждало запретного наслаждения.
— Да… — прошептала Яна. — Возьмите меня, Гиор!
Он вздрогнул, его пальцы замерли. Замерли в миллиметре от средоточия томительного желания — и медленно выбрались из-под платья.
— Андраэль, мы не должны…
У Яны закружилась голова, и она забыла обо всем на свете. Потому что не было на свете больше ничего и никого — только они вдвоем. Да и самого света, наверно, не было.
— Я знаю, — сказала она, спрятав лицо на его груди. — Но вы станете моим мужем, Гиор?
Он тяжело молчал — и с каждой секундой таяла надежда, что его ответом будет «да».
— Я не могу, моя королева, — ответил он наконец, не глядя на нее. — Я знаю, чем мне это грозит, но… я не могу.
— Почему? — тихо спросила Яна и повторила громче: — Почему? Ведь вы же сказали, что любите меня.
— Я люблю вас. Слишком сильно, чтобы быть вашим мужем и просто жить рядом с вами. Но не настолько сильно, чтобы желать вас как супругу.
Яна не верила своим ушам. И снова вспомнила слова принца. Откажет или не захочет обладать ею на ложе. Безо всякого стеснения она положила руку Гиору ниже пояса и сказала, глядя в упор:
— Посмотрите мне в глаза и скажите, что не хотите меня. После того, что вы сейчас со мной делали. Да ваши штаны сейчас треснут!
Гиор покраснел так, что алая кайма на его тунике показалась бледно-розовой.
— Я хочу вас, Андраэль. Но это ничего не значит. Я не могу стать вашим мужем. Простите меня. Для этого я и пришел — сказать, что мои слова были… слишком неосторожными. Если вы прикажете, я немедленно отправлюсь в замок моей матери и никогда больше не вернусь ко двору.
— Я не настолько бесчестна, чтобы мстить мужчине, который мне отказал. Потому что я для него недостаточно хороша, — Яна надменно вздернула подбородок. — Мне тяжело будет видеть вас рядом, но я это переживу. Вы свободны… эйр Гиор.
Несколько мгновений он сидел, низко опустив голову, потом встал и быстро вышел из спальни. Яна услышала, как щелкнула задвижка, открылась и закрылась дверь гостиной. Упав на кровать, она залилась слезами.
Наплакавшись вволю, Яна встала и дернула за шнурок с кисточкой. Не прошло и минуты, как дверь открылась и вошла Айта.
— Королева… — ахнула она, взглянув на Яну. — Эйр Гиор?
Та молча кивнула.
— Отказал?
Яна снова кивнула и низко наклонилась над коленями, закрыв лицо руками. Айта села рядом, обняла ее за плечи — как ночью в шатре, после неудачного свидания на опушке. Она молчала, и Яна была ей благодарна: утешения и сочувствия были бы сейчас просто невыносимы.
— Королева, нам надо как-то привести вас в порядок, — сказала Айта, когда Яна наконец убрала руки от лица. — Вы не можете так выглядеть на пиру в вашу честь.
Она прошла в ванную и налила в таз холодной воды.
— Опускайте лицо в воду, потом хлопайте по щекам ладонями. А я пока схожу к нору Юлису за глазными каплями.
Спустя какое-то время Яна стала похожа на человека. От холодного массажа кожа на лице вновь сделалась упругой и приятно порозовела. Глаза, в которые Айта закапала черные маслянистые капли, блестели, как будто от возбуждения.
— А теперь подойдите к зеркалу, королева, крепко зажмурьтесь, напрягите изо всех сил нижнюю челюсть и тяните звук «и». Сколько сможете.
Когда Яна, проделав это, открыла глаза, увидела в зеркале лицо, на котором было выражение самой искренней радости.
