Произнесенное низким, чуть хрипловатым голосом это утверждение показалось Кире правдоподобным. И все же как можно ему поверить? Обряд, который она запомнила, совершал прадед Дэвида. А он уже несколько лет как умер.
— Я… не понимаю, — пробормотала она.
Темные, казавшиеся бездонными глаза старухи твердо смотрели ей в лицо.
— Вы с Дэвидом совершили путешествие в прошлое, — объяснила она. — В ущелье мой отец сочетал вас браком. Я это знаю, потому что тоже была там. Я вручила тебе свадебную корзину.
Перед глазами Киры вспышкой пронеслось воспоминание, в точности соответствовавшее словам Мэри. Тогда ее старое лицо казалось более молодым и удивительно светлым. Однако это ее смутило еще больше.
— Возможно ли такое? — спросила она почти со страхом. — Я знаю, что по теории относительности все моменты времени существуют бок о бок, как жемчужинки одного ожерелья. Однако на практике никогда не было доказано, что мы способны переходить из одного времени в другое. Даже с помощью самой мощной космической техники…
Мэри усмехнулась.
— Того, что ты называешь техникой, нам не требуется. Это секрет племени, который передается из поколения в поколение. Однако иногда по случайности и другие натыкаются на него, заставляя меня поражаться, какими скрытыми талантами наделены люди. Возможно, тебе открыла путь любовь к Дэвиду.
Ее спокойный, деловой, словно они говорили о погоде, рассказ поразил Киру. И она, и Мэри несколько минут молчали, отхлебывая кофе, и Кира все больше проникалась ощущением достоверности того, о чем ей поведала старая женщина.
Наконец она нарушила молчание.
— Мне хочется поверить вам, — сказала она мягко. — В общем-то, я даже верю. Но я по-прежнему не понимаю, почему на следующее утро Дэвид оставил меня в «чероки» и приехал сюда, в ваш хоган, колоть дрова. Он думал, что я не вспомню? Он не хотел, чтобы я вспомнила?
Мэри долго не отвечала.
— Почему бы тебе не задать этот вопрос ему? — сказала она наконец. — Он твой муж, хотя вы не подавали заявления на получение брачного свидетельства.
И отец моего ребенка, подумала Кира. Не говоря уж о том, что я его люблю. И все же, хотя ей очень хотелось последовать совету Мэри, ей мешало прошлое — особенно то, что она считала корыстью в поведении Дэвида. Ее сдержанность растаяла, и она пересказала Мэри историю, которую отец поведал ей пять лет назад.
Старуха бесстрастно выслушала ее, затем отрицательно покачала головой:
— Это не похоже на Дэвида, которого я знаю, — сказала она. — Даже когда он был моложе и более безответственным. Может быть, тебе стоит спросить у отца, правду ли он тебе рассказал.
А вдруг Большой Джим солгал, всеми силами пытаясь заставить ее сосредоточиться на изучении законов, а возможно, даже с целью уберечь ее от брака с метисом? — пронеслось в сознании Киры. И тогда ее приговор, вынесенный Дэвиду, просто безоснователен: откуда ему знать, чего она от него требует?
Поблагодарив Мэри и поклонившись ей на прощание, Кира поехала назад во Флагстафф, чтобы поговорить с отцом. Он сидел в своем кабинете. Быстро прошагав внутрь, она плотно прикрыла за собой дверь.
Увидев выражение ее лица, Большой Джим застыл.
— В чем дело, девочка? — спросил он. — Что-то случилось?
Кира посмотрела на него холодным оценивающим взглядом.
— Это ты должен мне сказать, папа, — заявила она. — Я хочу знать, та история, которую ты подсунул мне пять лет назад… о том что Дэвид взял у тебя десять тысяч долларов за то, чтобы меня бросить… в ней была хоть капля правды? — (Хотя он пытался стоять на своем, она по лицу видела, что это не так.) — Я должна знать, — настаивала Кира, не позволяя ему сорваться с крючка. — Неужели ты не понимаешь, насколько это важно для меня?
— Это было для твоей же пользы, детка, — признался он умоляющим голосом. — Я хотел, чтобы ты закончила юридический факультет, чтобы у тебя была счастливая жизнь, вместо того чтобы связаться с каким-то полукровкой и завести кучу детей. Дэвид был красив, молод и безответствен. Ему предстояло еще множество романов. Ты бы страдала.
И что с того, что Дэвид не хотел заводить семью? — спрашивала себя Кира. Это было тогда. Сегодня он надежен, как скала. Если он до сих пор не отказался от меня, то, вероятно, мы сможем жить вместе.
— Сейчас все иначе, — сказала она, и в голосе ее зазвучали отголоски пережитых ею одиноких лет. — Как ты мог так поступить, зная, что мне будет больно? Я всегда любила только Дэвида.
На лице Большого Джима, как в зеркале, отразилась ее боль.
— Ты права… Я не должен был этого делать, — согласился он. — Хотя я и понял это, но боялся признаться. Я думал, что если расскажу тебе правду, то больше никогда тебя не увижу.
Так бы и случилось, если бы она не встретилась с Генри и Мэри Много Лошадей, подумалось ей. И если бы не провела ночь блаженства в объятиях Дэвида.
Через несколько секунд Кира уже обнимала отца, который ранил ее, но которого она по-прежнему любила.
— Этого не случится, папа, — заверила она его. — Но тебе надо кое-что знать. Если еще не слишком поздно, то я собираюсь вернуть Дэвида. Он станет твоим зятем, отцом твоих внуков. Некоторые из них будут похожи на него благодаря своему навахскому происхождению. Тебе придется смириться с этим.
Выйдя из кабинета отца и сбежав вниз по лестнице, Кира направилась на ранчо Дэвида. Не стану ему звонить, решила она. Лучше застать его врасплох.
К ее разочарованию, секретарь Дэвида сообщила, что он уехал утром в своем автофургоне, который использовал как дом во время длительных отлучек из штата, в одну из резерваций в Северной Дакоте. Там ему предстояло ознакомиться с материалами очередного дела.
Он уехал… Попытка связаться с ним по сотовому телефону оказалась неудачной.
— Возможно, села батарейка, а он об этом не знает, — предположила секретарь.
Кира не собиралась ждать и надеяться, что Дэвид ей позвонит. Ей не терпелось оказаться в его объятиях.
— Скажите, пожалуйста, по какой дороге он собирался ехать? — спросила она.
— Обычно он доезжает до Большого Каньона, затем поворачивает в сторону двадцать пятого шоссе, — сказала она. — Это, конечно… не совсем по пути, но, по его словам, он любит останавливаться там, чтобы впитать чудесное ощущение присутствия Великого Духа в этой части страны. Дэвид говорит, что это дает ему внутренний покой, помогающий работать.
Что-то в голосе женщины заставляло думать, что сейчас Дэвид более, чем когда-либо, нуждается в этом внутреннем покое. Если только я еще не стала ему безразлична после того, как с ним так обошлась, подумала Кира, то в этом, наверное, есть и моя вина.
Получив подробное описание его автофургона и записав номерной знак, Кира отправилась в путь. Она понимала, что Дэвид намного опередил ее, и ехала с превышением скорости. Она могла лишь надеяться, что его секретарь окажется права и он остановится где-нибудь для медитации.
