Франческа сделала глубокий вдох и положила свою руку поверх его. Она запросто смогла прочитать его внутренние муки, его гнев на самого себя. По правде, она не знала, что чувствовала, но ей определенно не нравилось то, как его ум был поглощен чувством вины. Габриэль, ее легендарный охотник. Он столько всего дал своим людям, всегда поступал правильно. У Франчески не было никакого права судить его.
— В твою защиту, Габриэль, можно сказать, что это решение не было осознанным с твоей стороны.
— Франческа! — мужчина сделал шаг в сторону от нее, не в силах выносить ее прикосновение, когда так обидел ее. — Ты дотрагиваешься до меня, однако не слышишь. Ты не видишь того, что находится перед твоими глазами. Я не хочу начинать наши отношения со лжи между нами. Конечно, это было осознанное решение. Я повлиял на последствия нашего соединения точно так же, как возбуждал тебя не только своим телом, — он, поражаясь, тряхнул головой. — Ты полная моя противоположность. Ты не можешь представить себе такого обмана, а я не могу представить себе такой доброты. Увидь меня, Франческа, со всеми моими ошибками. Я не хочу, чтобы ты принимала меня даже как друга только потому, что я карпатец, и ты скучаешь по своей родине. Я думал, мне будет достаточно просто владеть тобою, но обнаружил, что это не так. Ты не представляешь, насколько ты действительно обижена. Сам Люциан будет охотиться за тобой, и я не уверен, что смогу защитить тебя от него.
Ее глаза скользнули по его приятным чертам.
— Конечно, сможешь, Габриэль. У него нет власти над тобой, пока ты сам не позволишь этого. — Она наклонила голову, ее длинные распущенные волосы заструились вниз сияющим крылом ворона. — И ты слишком строг к себе. Это правда, что я неохотно и не полностью сливаюсь с тобой, но когда я дотрагиваюсь до тебя, я могу прочитать тебя. Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой, но в действительности ты действуешь не из эгоизма. Ты просто не можешь позволить карпатской женщине, любой карпатской женщине, погубить себя. Эта установка была заложена в тебя задолго до твоего рождения. Если бы я была какой-либо другой женщиной, вздумавшей встретить рассвет, то и тогда бы ты тоже нашел способ остановить меня.
Он посмотрел вниз на руку, обвившую его предплечье. Очень нежно он взял ее в ладони и поднес к губам в интимном нежном жесте, который заставил ее сердце сжаться.
— Ты удивила меня, Франческа. Проживи я еще тысячу лет, я никогда не смог бы найти кого-либо с твоим естественным состраданием. Я не заслуживаю тебя.
Легкая улыбка появилась на ее губах.
— Конечно, не заслуживаешь. Я знала это с самого начала, — поддразнила она его, желая ослабить в нем напряжение. — Пойдем, прогуляемся. Я хочу показать тебе некоторые достопримечательности.
Габриэль послушно пошел нога в ногу с ней, удерживая ее руку.
— Ты не отчитала меня, ни единым словом.
— Какой в этом смысл? Что из этого я смогу изменить? Я не смогу изменить прошлое. Зачем мне заставлять тебя ощущать себя хуже, чем ты уже чувствуешь? Твои раскаяние и сожаление подлинны. Наказание не поможет ни одному из нас. Я действительно не знаю, что чувствую прямо сейчас. Я обдумаю все это позже, когда останусь одна. Все, что мне известно, так это, что я очень устала и в данный момент странно счастлива. Эта прекрасная ночь, да и сам город действительно красив. И нет никого другого, с кем я бы разделила все это, кроме тебя.
Он отвел от нее взгляд, от ее так и сияющей внутренней красоты. Слезы обжигали ему глаза, и ему было стыдно. Он не заслужил ее и никогда не сможет исправить ужасную обиду, нанесенную ей, и не важно, как сильно будет пытаться. Когда они шли по почти пустынным улицам, помахивая соединенными руками, он чуть ближе придвинулся к ней, защищая.
Глава 7
— Расскажи мне о своих витражах. Они красивы, в них чувствуется спокойствие. Когда я изучал в твоей студии заготовки, то ощутил присутствие силы, вплетенной в узоры. Своего рода защиту, — Габриэль испытывал легкое благоговение перед ее талантом целителя. Мало у кого он был так сильно выражен. Одно ее прикосновение могло подарить умиротворяющий покой, и такое же ощущение мира он чувствовал в ее работах.
Франческа улыбнулась яркой вспышке счастья, его интересовали вещи, которые доставляли ей радость. Она была страшно рада наконец-то хоть с кем-то поговорить о своих открытиях.
— Я начала работать с маленькими кусочками давным-давно. Смысл заключался в том, чтобы использовать «лоскутные» перекрытия и перегородки из того, что создала сама природа, для облегчения боли. Во время обследования пациентов, я часто обнаруживала, что помимо физической болезни задействованы и другие факторы. Печаль от потери любимого человека, семейные проблемы и тому подобное. Я начала экспериментировать, создавая особенные предметы лично для каждого человека, до которого дотрагивалась. Я сплетала узор, который помогал моим пациентам, пока они спали. В конце концов, мои работы стали очень популярны. Люди обнаруживали, что их тянет к моим творениям, так как они дарили спокойствие, — она взглянула на него. — У меня не слишком хорошо получается объяснять все это. Я просто «читаю» людей, узнаю, в чем они нуждаются, и стараюсь дать им это. Вот так все началось.
— Ты действительно удивительная женщина, — тихо промолвил он. Она поразила его своими достижениями. — А как обстоят дела сейчас?
— Я создала свою собственную компанию. Моя личность сокрыта так глубоко, что если кто-то и решится что-то раскопать, то ему будет довольно трудно выяснить, кто я такая на самом деле, — она усмехнулась ему, отчетливо показав свою гордость, что ей удалось обмануть древних карпатских мужчин. — Я даже добавила мер предосторожности, чтобы сбить со следа человеческих ищеек.
— Карпатцы бы почувствовали остатки силы и совершенно точно узнали бы древние символы в твоей работе, — заметил он.
— Естественно, — самодовольно ответила она. — Именно поэтому я создала несуществующего карпатца: художника, отшельника. Мои работы часто приобретаются карпатцами для защиты своих домов и для привнесения мира в свое окружение. Они посылают свои заказы через мою компанию, и я выполняю работу. Некоторые хотят лично встретиться с художником, но я всегда отказываюсь.
— Любой уважающий себя карпатец может найти разницу между прикосновением женщины или мужчины.
Она подняла свою элегантную бровь.
— В самом деле? Похоже, ты недооцениваешь меня, Габриэль. Я на протяжении многих веков жила в тайне, не раскрытая ни немертвыми, ни карпатскими мужчинами, проезжающими через город, ни даже тобой и твоим братом. Хотя все это время я подозревала, что Люциану было известно о моем существовании. Он часто возвращался в этот город, сканируя его столько раз, что я не могу ни сосчитать, ни запомнить.
— Он так делал? — это заставило Габриэля занервничать. Если Люциан подозревал нечто подобное, — что в городе находится женщина-карпатка, — то он бы копал и копал, пока не нашел бы ее. Ничто не ускользало от внимания Люциана. Габриэль припомнил, как Люциан раз за разом возвращал его в Париж. Даже их последняя ужасная битва произошла здесь. Неужели Люциан каким-то образом узнал о присутствии женщины? Они постоянно делились информацией. Что знал один, то знал и другой. Неужто Люциан скрыл от него подобные сведения?
