родины? А хрен ей – не мясо? И кроме того, Юля, я спешу – времени мало, всё второпях делаю, а успеть надо многое…
– Ах да, ты ведь на полгода…
– Даже немного больше. Надо нам пораньше выехать – и Володе там помочь контакты свои навести, и с мореманами заранее сработаться. А ещё – с Гнеем Марцием, римлянином нашим, лучше бы не списываться, а лично встретиться. Если «посылку по почте» ему пришлю – это один эффект, а если из собственных рук свои подарки вручу – сама понимаешь, совсем другой. Тогда гораздо проще договориться обо всём будет…
– Ты задумал тот самый финт ушами, который мы обсуждали на днях?
– Ага, именно его. Сама же говорила, что потом эту лазейку прикроют, так что нечего резину тянуть. Только пока – молчок об этом.
– У меня ещё не готов проект вашего договора – там ведь надо как следует все юридические тонкости продумать, чтоб никаких подвохов потом не всплыло…
– Ничего, время ещё есть…
– На это-то есть. А вот как насчёт того, что ты мне обещал?
– Вообще-то я тебе не обещал.
– Макс, не будь занудой! Мириам этой беспутной делаешь, а мне? Я же, между прочим, первой попросила!
– Мля, Юля, мать твою за ногу!
– Во-первых, не выражайся при ребёнке. Он, конечно, всё равно потом от этой похабной солдатни нахватается, у которой – не без вашей помощи, кстати – через каждый десяток иберийских слов минимум одно русское матерное. Но то – на улице, а не в доме. А во-вторых – знает уже твоя, успокойся! Поговорили мы с ней уже – иначе ведь от тебя не дождёшься. Решишь ведь ещё, параноик фигов, что шантажировать тебя потом буду. Не будет этого, не парься. Ты же на полгода с лишним убываешь, времени мало, а я тоже до твоего отъезда успеть хочу!
Мы с Велией переглянулись и расхохотались. Мля, ну отчебучила, оторва!
– А про Мириам ты откуда узнала?
– Я сама ей рассказала, – пояснила моя ненаглядная. – Она как раз твой аппарат занесла, а тебя нет. Пока ждали тебя – поболтали, разговорились, потом с Волнием стали возиться, увлеклись…
– И что ты об этом думаешь?
– Раз уж на то пошло – почему бы и нет? Тем более что и Юля тоже – уже не последняя в очереди. Софониба уже давненько меня о том же просит…
– Ну, бабы, вы даёте!
– Так радуйся, что даём, хи-хи! – схохмила Юлька.
Радовался-то я, впрочем, не столько этому, сколько тому, что эта оторва весьма своевременно перескочила с не менее скользкой темы. А если учесть и все эти заморочки античного мира – так и с гораздо более скользкой, к обсуждению которой именитая родня моей дражайшей половины – аристократы, мля – уж точно не готова. Нестандартный с их точки зрения финт ушами я задумал, очень нестандартный. Так что рано ещё об этом говорить, слишком рано. И у Юльки проект договора не готов, и мне самому ещё многое обмозговать тут всё это надо хорошенько. Никак ведь нельзя мне в этом деле лопухнуться. Если выгорит всё это так, как я задумал – большое и нужное дело сделаю и для себя, и для семьи, и для всех своих потомков, начиная уже и вот с этого сидящего у меня на коленях карапуза. А следом – и для всех наших…
12. Римский раб
Читая текст предложенного ему частного договора, Гней Марций Септим то и дело хмыкал – иногда изумлённо, иногда одобрительно – а затем, даже не дочитав ещё до конца, но уже явно въехав в суть, расхохотался.
– И ты туда же, варвар? Меня тут буквально на днях попросили о подобной же услуге трое союзников-латинян и двое италиков, хе-хе! Но они задумали переселиться в Рим, а тебе-то это зачем? Разве плохо тебе живётся в Испании и Африке? Не очень-то ты похож на обездоленного и ищущего лучшей жизни в Риме! – проквестор скосил взгляд на мои «скромненькие» подношения и ухмыльнулся.
– Римское гражданство с некоторых пор весьма полезно и в Испании, – ответил я ему. – Ты сам видел немало испанцев, которым оно уж точно не повредило бы, если бы они обзавелись им своевременно, – я намекнул на давно уже ставшие обыденной частью окрестного пейзажа вереницы бредущих под конвоем рабов, из которых подавляющему большинству предстояло окончить свои дни на рудниках. – Так зачем же я буду упускать такую возможность для себя и своей семьи? Жизнь может повернуться по всякому.
– А ты хитёр и дальновиден, испанец! – одобрительно заметил римлянин. – Но способ! Как ты вообще додумался до такого?
– А как же иначе? Разве я виноват, почтенный, в том, что по римским законам никакого другого способа просто нет?
– Ну, так уж прямо и никакого? Сенат и народ Рима могут и даровать римское гражданство чужеземцу, оказавшему им важные услуги. Например, Масинисса…
– Всего-навсего царь Нумидии, поставивший на службу Риму всё своё царство. Многие тысячи нумидийцев служили Риму и погибли за Рим, но лишь один только царь Масинисса, единственный из всего своего народа, стал за это римским гражданином. А у меня, почтенный Гней Марций Септим, нет ни царства, ни многотысячного войска, и я не в силах оказать всему римскому народу ТАКИХ услуг, за которые мог бы рассчитывать на такую награду от сената и народа Рима. Зато я могу услужить одному римлянину – тебе, например. И получить за это римское гражданство с твоей помощью – тем единственным способом, который допускают ваши римские законы. Что плохого в том, что мы с тобой поможем друг другу, если Рим не потерпит от этого ни малейшего ущерба? Всего-то лишь небольшая частная сделка между двумя честными и порядочными людьми…
– Настолько честными, что они вынуждены совершать её втайне? – проквестор не удержался от шпильки. – Договор ведь на греческом, да и по своей сути не подлежит огласке, так что официально сам по себе он не может иметь юридической силы. Клятва перед богами и при свидетелях, которой ты от меня хочешь – другое дело. Тут ты верно рассчитал – такие клятвы у нас не нарушают. И ты прав – вреда Риму от этого не будет никакого, а мне самому такой клиент, как ты, уж точно не помешает. Что ж, тогда будь по-твоему. И ты молодец, вовремя обратился ко мне – я передаю дела сменщику и скоро должен вернуться в Рим. Поэтому не будем медлить. Марк! Будь добр, оторвись от этих
