ведь карфагенским хлебом торгуют в Риме сами римские купцы. Пусть от них и требуют, чтобы не сбивали италийских цен, а торговали по такой же цене, как и они сами! При чём же тут мы?
– Политики добиваются популярности у горожан, а для этого нужен дешёвый хлеб. Их окружение наживается на поставках хлеба для армии, и для этого им тоже нужен дешёвый хлеб. А для простого крестьянина все эти тонкости слишком сложны. Он видит, что его разоряет дешёвый хлеб, привезённый из Карфагена. Вот он, зримый враг, солдаты которого убивали их отцов и старших братьев, и который теперь разоряет их самих. А как поступают с врагом?
– Но ведь это же глупо! Надо же просто подумать…
– Какого ума ты ждёшь от тёмной деревенщины? Ливийские крестьяне сильно умны? Ну так и римские – такие же, недалеко от тех ливийских ушли. Пока Карфаген не выплатил контрибуцию полностью, совсем уничтожать его не будут, но и жить спокойно ему тоже не дадут. Надо же показать своим гражданам заботу об их интересах, и время от времени им будут её демонстрировать.
– И каким же это образом?
– Будут позволять Масиниссе разорять и отгрызать у Карфагена самые богатые и плодородные земли.
– Масиниссе? Разве этот дикарь не получил уже всего, что хотел?
– Это только пока. Скоро он захочет ещё. Он ведь своего противника Афтира преследовал? Через карфагенские земли в Эмпории при этом проходил? Богатства этого края видел?
– Ну да, было дело. Но ведь он же тогда разрешения на проход просил, а значит – признал, что эти земли – наши по праву. Мы как раз тогда и перестали бояться и начали развивать там хозяйство. Видел бы ты только, какие владения там у рода моего покойного первого мужа! Три хороших виллы Миркану принадлежат – как его доля наследства. Ну, почти принадлежат – бывший свёкр болен и при смерти. А могло бы ему, кстати, гораздо больше достаться, если бы ты тогда помог! Ты глупец, Максим! Я бы тогда любую из них подарила тебе за помощь! Ну, официально Миркан бы подарил после совершеннолетия, но на деле ты получил бы её сразу же. Там самая маленькая из них побольше той, что отец подарил тебе в долине Баграды, а я подарила бы тебе любую, в какую ты только ткнул бы пальцем! Я, наверное, кажусь тебе негодной дрянью? Может быть и так. Но я – тоже дочь Тарквиниев и тоже умею быть благодарной и держать слово. Ну почему ты такой глупец?!
– Не жадничай, Мириам. Те земли в Эмпории не принесут счастья родне твоего покойного мужа. Ни счастья, ни богатства. И никому другому не принесут.
– Опять ты говоришь, как отец! Я ведь хотела посетить те виллы, что должны достаться Миркану, а отец отсоветовал. Он хочет, чтобы я их вообще сразу же продала!
– Так и сделай. Родной отец тебе дурного не посоветует.
– Нет, ну я понимаю, конечно, что он мне только добра желает, но странно это как-то… Там же земля дорожает год от года. Лет через пять, возможно, и в полтора раза дороже стоить будет. Подумать надо, нельзя же так, второпях…
– У нас тут всё второпях – нету времени. Лет через пять тебе за неё не дадут и половины её нынешней цены. И это ещё в лучшем случае – если её вообще не захапают нумидийцы. Тогда ты не получишь за неё вообще ничего. Ты хоть представляешь себе, ЧТО там будет твориться?
– Набеги дикарей? Но ведь вы же с отцом уже один отразили?
– Мы отразили самовольный набег обычной банды. Большой, сильной но всё-таки банды, а не настоящего войска. А там кроме таких же разбойников может нагрянуть и сам Масинисса с войском. С настоящим войском, хорошо вооружённым и обученным, да ещё и со слонами. Против него там не выстоять ни родне твоего покойного мужа, ни нам, ни даже Бостару. Продавай, Мириам, не жадничай. Сейчас – в смысле, когда земля достанется тебе – не знающее расклада дурачьё у тебя её оторвёт с руками, и ты даже ещё и поторговаться сможешь. Пользуйся моментом, пока есть дураки, готовые купить.
– Вы с отцом так уверены в этом? Неужели всё настолько плохо?
– Боюсь, ещё хуже, чем ты думаешь. Послушай отцовского совета, продай эти земли и вложи деньги в торговлю в Утике. Твой новый муж опытный человек, и уж с его помощью ты вложишь свои деньги разумно. Считай, что Карфагена – такого, каким ты его знаешь – больше нет. Он ещё стоит, ещё торгует, всё ещё наживает барыши, но у него нет будущего. Утика – другое дело. Против неё Рим ничего не имеет, и будущее в Африке – за ней. Вот поэтому твой отец и отдал тебя замуж именно туда. В Утику он будет переносить те дела, которые не могут вестись вдали от Карфагена, и ты – через мужа – поможешь ему в этом. При этом он будет спокоен за тебя, а я – за того, кого ты собираешься родить мужу не без моей помощи, – для пущей убедительности я сжал покрепче и помял выпуклости озабоченной судьбой своего потомства финикиянки. – Когда ж ты наконец залетишь?
– Да залетела уже, не беспокойся. Не хотела тебе говорить – ты ведь мне теперь скажешь, что я получила обещанное, а ты – семейный человек, и хватит с меня. Я ведь с тобой своё разгульное и беззаботное прошлое вспоминала, когда было весело и интересно. А в Утике теперь в самом деле браться за ум и остепеняться придётся. Это же такая тоска! Ты хоть понимаешь, чего от меня хочешь?
– Это в любом случае не затянулось бы надолго. Ты ведь знаешь, что мне скоро отправляться в Гадес?
– Ну, не завтра же! Отец говорил, что вы втроём отправитесь туда по весне, и это будет надолго.
– На полгода.
– Опять в Испании одичаешь?
– Судьба у меня такая, – я сообразил, что и Арунтий не посвятил её в излишние для неё тонкости, и она не в курсе, что на самом деле нам с Хренио предстоит прогуляться гораздо дальше Испании. И одичать среди тамошних чингачгуков с гойкомитичами, если встать на её точку зрения, куда серьёзнее, чем среди давно уже привычных и практически своих турдетан…
– Велию это устраивает? Хотя – да, она ведь у тебя и сама испанка. Ты хорошо знал, кого выбрать в жёны, хи-хи!
Велию это устраивало примерно так же, как и меня самого.
