Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Ну, а пока пусть Гитлер слегка понервничает, зная, что если у товарища Сталина возникнет такое желание, то от возмездия его не спасет никакое убежище. Факт наличия у Советского Союза корректируемых боеприпасов особой мощности уже давно был для немецких генералов секретом Полишинеля.
Остальным трем десяткам тяжелых бомбардировщиков Пе-8 81-й дальнебомбардировочной дивизии стратегической авиации было приказано атаковать корректируемыми бомбами мосты через Одер и Вислу и транспортные узлы на основных железнодорожных магистралях, расположенных на территории Пруссии и Генерал-губернаторства. А Су-33 и МиГ-29 Особой авиагруппы должны были заняться той же работой на временно оккупированной советской территории.
Первым раскрутил на полную мощность свои моторы с четырехлопастными винтами и пошел на взлет по бетонной полосе бомбардировщик полковника Алексеева. Пятитонный «Большой Иван» – это вам не вдвое более легкий «Иванушка-толстячок». Машина при полных баках шла на разгон тяжело, словно разгоняющийся перед атакой носорог, и только опыт пилота позволил перегруженной машине оторваться от бетона полосы и сантиметр за сантиметром начать набирать высоту.
Следом за Алексеевым на взлет пошел самолет его дублера подполковника Пусэпа, а за ним выстроились в очередь и остальные самолеты Пе-8 81-й дальнебомбардировочной дивизии. Следом за ними в воздух начали подниматься и реактивные самолеты Особой авиагруппы, тройками и парами уходящие к назначенным для них объектам. Им предстояла горячая работа, и если Пе-8 совершат один вылет за два дня, то пилотам генерал-майора Хмелева предстояло подняться в воздух минимум три-пять раз за сутки.
Маршрут до Восточной Пруссии и оккупированной Польши был обычным для такого рода полетов. Старый, уже не раз хоженный маршрут, даже днем позволяющий избежать большого риска. Тридцать два бомбардировщика, построившись в плотную формацию, взяли курс на северо-запад и в сопровождении поднявшихся позже истребителей, с набором высоты, полетели вдоль линии фронта в направлении Валдая. Там, на высоте около десяти тысяч метров истребители сопровождения были отпущены на свой аэродром. А бомбардировочная формация легла на курс вест и продолжила набор высоты, пока, наконец, в районе Пскова не был достигнут потолок полета в тринадцать тысяч метров.
Моторы отчаянно месили винтами разреженный воздух, и если бы не турбокомпрессоры, то они не проработали бы здесь и нескольких секунд. Человеку на такой высоте тоже не очень уютно – разреженная атмосфера без подпитки кислородом убьет его за считанные минуты, а вечный на этой высоте пятидесятиградусный мороз превратит тело в ледяную статую.
Роспуск формации произошел в районе острова Готланд. Большая часть бомбардировщиков, цели которых находились в окрестностях Кенигсберга, Эльбинга, Данцига, Варшавы, Лодзи, Кракова, Радома и Люблина, повернули на юг, а шесть машин взяли курс на юго-запад в направлении на Штеттин. Далее экипажи выполняли свои задания в индивидуальном порядке.
Как всегда, в зону ПВО Рейха бомбардировщики вошли через три часа после взлета, никем не обнаруженные. Воздушная тревога так и не была объявлена. Погода была великолепная, видимость миллион на миллион. При подходе к городку Ангебургу Эндель Пусэп отстал от своего ведущего на двадцать километров, или на три минуты лёта, для того чтобы применять свои бомбы последовательно, ориентируясь на результаты предыдущего бомбометания. Несмотря на все усилия штуттгартской фирмы «Сайдшпиннер», которой было поручено ландшафтное оформление и маскировка комплекса, советской разведке довольно точно было известно расположение всех стратегически важных объектов и ориентиры для бомбометания.
Ровно в 17:30 по московскому времени «Большой Иван» выскользнул из-под брюха воздушного корабля полковника Алексеева и с зажженным файером камнем полетел к земле. Освободившийся от тяжелого груза самолет резко подбросило вверх, и только резкими движениями штурвала полковник Алексеев смог удержать его на заданной высоте. А бомба-«подарок» тем временем с радостным визгом летела вниз, рассекая воздух своим заостренным носом, управляемая вспотевшим от волнения бомбардиром. Вот на высоте семи километров она пересекла звуковой барьер, о чем возвестил громкий хлопок, после чего за ней в воздухе стал разматываться белый инверсионный след.
Попадание было точным. Пробив метр противооскольной защиты и три метра фортификационного железобетона, пятитонная бомба вскрыла верхний (служебный) этаж главного бункера ОКВ, как консервный нож вскрывает консервную банку. Три минуты спустя вторая бомба, та, что с нецензурной надписью на боку, ударив в уже готовую воронку, окончательно разрушила бункер и поставила точку в служебной карьере двух десятков генералов и почти трех сотен старших штабных офицеров Третьего рейха. Выживших в результате этого удара не было.
В течение последующих нескольких часов высокоточным ударам по плану «Цербер» подверглись все запланированные объекты транспортной инфраструктуры Рейха. В результате налетов были полностью разрушены капитальные железнодорожные мосты через Одер, Вислу, Буг, Березину и Днепр. Значительные повреждения были нанесены железнодорожным узлам во Франкфурте-на-Одере, Варшаве, Радоме, Кракове, Минске, Киеве, Борисове, Могилеве, Орше, Витебске, Смоленске, Чернигове и Полтаве. В последующие дни эта работа будет продолжена до тех пор, пока не будет достигнут требуемый результат и враг не потерпит поражение.
28 июня 1942 года, 22:00. Центральный фронт
На почти двухсоткилометровом фронте, в пыли и гари кипевших ожесточенных боев, ушло за горизонт раскаленное, словно расплавленный металл, багровое солнце. Немецкий удар, даже ослабленный контрартподготовкой на ключевых направлениях, имел страшную силу. Осатанев от ярости и обиды за то, что их план был раскрыт, гитлеровские генералы, как дрова в топку кочегарки, бросали свою пехоту, поддержанную танками. Атака сменялась атакой.
Пьяные, с закатанными до локтей рукавами, немецкие солдаты в полный рост шли под пулеметный и артиллерийский огонь, и сотнями ложились в русскую землю. На смену им поднимались из траншей и шли прямо в ад все новые и новые цепи. Солдаты и офицеры были уверены в одном – стоит им прорвать русский фронт, который удерживают самые последние, самые преданные и фанатичные бойцы, сплошь состоящие из частей НКВД, и сразу же Советы падут, после чего Германия одержит победу в столь затянувшейся войне на востоке.
К вечеру вся земля перед русскими окопами было устлана мертвыми и ранеными солдатами и офицерами вермахта. Тут же стояли покореженные и закопченные коробки немецких танков и бронемашин. Завтра утром, когда взойдет жаркое русское солнце, все поле начнет смердеть терпким и вязким трупным запахом. Потом уже, задним числом, немецкие историки и выжившие генералы-мемуаристы назовут эту битву в русских степях «пятидневным Верденом» и «Адом на земле». Как запишет в дневнике один из выживших в этой мясорубке германских офицеров: «…после этой битвы нам стало казаться, что в Германии вообще не останется молодых мужчин».
Советским солдатам, удерживающим первую линию обороны, тоже приходилось жарко. Дивизионная артиллерия немцев, расположенная побатарейно и подивизионно, была почти полностью подавлена и приведена к молчанию. Но этого нельзя было сказать о рассредоточенных по передовым позициям немцев 8-сантиметровых батальонных и 5-сантиметровых ротных минометах, а также 7,5-сантиметровых легких и 15-сантиметровых тяжелых полковых орудиях, предназначенных для непосредственной поддержки пехоты на поле боя и управляемых на расстоянии прямой видимости непосредственно полковыми и батальонными командирами.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
