Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Положение спас помощник капитана, сличивший состояние своего командира с копией в лице Браена и подтвердивший, что капитан до того как назюзюка… уснуть, дал распоряжение: принять на борт парня и девицу с ребенком, которые должны скоро подойти. Старпом, рассматривая «вот такого парня!» – как охарактеризовал блондина капитан, поднимая вверх большой палец и пошатываясь в дверях, сильно сомневался в точности выданной характеристики, но ослушаться не посмел.
Выделенная каюта (на транспортнике осталось только одна свободная) отличалась от стандартной военной только расцветкой – не пепельно серой, как в космофлоте, а стремительно-розовой. Наличие двух коек вызвало небольшое замешательство, но решив разобраться с этим чуть позже, я осторожно сгрузила Браена на ближайшее ложе, прикрыв одеялом. Напарник все еще напоминал по цвету квакуху. Оставив Дранго на попечение мелкой, отправилась выяснять условия договора перевозки у более разговорчивого и вменяемого старпома.
В результате экспедиции по кораблю выяснилось, что вылет назначен через три часа, а на Чубысь – планету азотного типа, где располагается ОБДИН, нас высадят через двое суток. При этом во время разговора старпом все косил на тихо, но забористо матерящегося навигатора, перекраивающего кусок уже готовой трассы.
Причина коллективного нежелания капитанов лететь на Чубысь оказалась проста – усилилось патрулирование сектора, в котором находилась планета. И хотя просто так на поверхность было не высадиться – азотистый дождик в купе с аммиачной атмосферой не располагали к прогулкам, да и давление в одну и три десятых атмосферы энтузиазма не прибавляло, охрана Союза бдила. А поскольку большинство кораблей Аргула числились в розыске… В общем, нам крупно повезло, что мы-таки попали на борт.
Раскаяние капитана в щедрости души было видно невооруженным глазом – хмурый и насупленный за завтраком, на который нас милостиво пригласили (я так понимаю, что случись что, было побольше мишеней, на которых командир может сорвать злость), он не сводил с нашей троицы немигающего взгляда. Конкуренцию ему мог составить только Браен, чей внешний вид был наглядной иллюстрацией к демотиватору на тему алкоголизма.
В тягостном молчании закончив есть, мы покинули столовую, почтя за благоразумие лишний раз не выходить из отведенной каюты, дабы капитан не передумал. Однако, командир «Берсерка» оказался человеком честным, человеком своего слова (по этой же причине и невезучим по жизни) и не развернул корабль на прежний курс.
К исходу вторых суток в иллюминаторе и на экранах показался Чубысь. К огромной радости экипажа, галактического патруля в приорбитальном пространстве не было, и пилот, шустро запросив разрешение у диспетчера, пошел на стыковку.
Посадка на планету с недружественной азотной атмосферой завораживала. После того, как слегка зеленоватая дымка развеялась, взору предстала элювиальная поверхность Чубыся, на которой кратерами-язвами расположились воронки космопорта. После того, как транспортник приземлился в центр одного из таких кратеров, его начали медленно оплетать подобия гигантских стрекательных нитей, формируя плотный кокон. Ощущения были такие, словно гигантская гидра пытается съесть корабль целиком. После того, как с экранов исчез даже намек на изображение, появилось ощущение будто, корабль плавно скользит вниз. Чувство гравитации не подвело – транспортник действительно плавно погружался, спускаясь по шахте на первый этаж под поверхностью планеты. Когда шлюз открылся, и капитан с искренней радостью человека, под конец жизни наконец-то расплатившегося с ипотекой, выдворил нас с корабля, я присвистнула. Транспортник сверкал, как после усердной мойки, а от кокона не осталось и следа.
Не успели мы покинуть бункер космопорта, как «Берсерк» начал подъем на поверхность. Команда решила не злоупотреблять гостеприимством планеты.
Подземный и единственный город на Чубысе своим видом навевал на мысли о пьяных кротах, потому как ни одного прямого перехода я не заметила. Зато город изобиловал искусственными пещерами, колодцами, квантовыми подвесами и воздушными динамическими нейтрино-мостами. На центральных «улицах» освещение хотя и было антропогенного происхождения, но мало чем по интенсивности уступало природному. И даже имело один несомненный плюс – солнечные ожоги от такого точно не получишь. Но подозреваю, что на нижних уровнях не столь трепетно относятся к вопросу соляризации.
Таира с любопытством первооткрывателя глазела по сторонам, да что уж греха таить, и мы с Браеном были удивлены. Еще бы, побывать в городе, который, по слухам, представлял собой самый большой сервер, не подчиняющийся парламенту Союза. Это был весьма надежный информационный банк (конкурировать с ним могла только надгробная плита бабушки Сирануш) с одним единственным недостатком. Загружать информацию в персональное хранилище исходных данных можно было через любой прокси-сервер, но кэш при этом отсутствовал. Поэтому, чтобы извлечь обратно что-то, необходимо было личное присутствие.
У центрального входа в ОБДИН я несколько замешкалась. Что меня там ждет? В горле от волнения пересохло, а ноги предательски ослабли. Было страшно заглянуть в тайну, но если отступлю, чувствую, буду жалеть об этом всю жизнь. Поэтому решительно выдохнув, попросила спутников подождать меня где-нибудь поблизости. На что эти двое столь синхронно скривились, что нечаянный свидетель мог заподозрить в них закадычных врагов.
В кабинке для клиентов меня приветствовал искин. Имитация участливой заинтересованности и радушия в речи программы пугала гораздо больше привычного безэмоционально-электронного голоса, заставляя недобрым словом помянуть разработчиков.
Программа запрашивала требуемые для персонализации сведения. Подтвердив, что я являюсь наследницей Макса Лироя (редко, но информационную базу все же передавали по наследству), ввела координаты сектора, откуда приходила информация. А после начала молиться, чтобы отец отключил функцию анономизации и IP-адрес все же отобразился и в прокси-сервере, где сохранились данные об адресе хранилища. Минуты ожидания каплями тягучей смолы уходили в небытие, и я уже отчаялась получить ответ, когда искин, недовольно пискнув, вывел номер сектора хранилища. После чего двери кабинки открылись, явив гравиплатформу с пультом. Взошла на нее и ввела полученные от искина данные. Слегка качнувшись, транспорт набрал высоту и полетел к электронному сердцу ОБДИНа.
Пристыковавшись к платформе, ничем не отличающейся от миллиардов точно таких же и, сойдя на нее, я остановилась перед идентификатором. Заново введя адрес на сенсоре, приготовилась ждать, но панель тут же сменилась выехавшей из стены агаровой пластиной. Желеобразный, слегка подрагивающий слой ненавязчиво предлагал окунуть в него руку (лапу, псевдоподию, клешню, кистеперый отросток – нужное подчеркнуть) для проведения антропоморфного сравнения маркерных белков, заменивший пресловутый ДНК-тест двадцатогого века. Уровень защиты обнадеживал. В отличие от того же ДНК-сканера, к которому можно было приложить уже отсеченную конечность, белковый идентификатор некромантских наклонностей не имел и мог переваривать биологическую информацию только живого объекта.
Я с сомнением, но все же последовала приглашению электронного клерка. Все-таки отец резервировал хранилище на себя, а у меня лишь половина его генов. Транскриптинг биологического материала занял около десяти минут, после чего сварливой тещей выползла панель с надписью «введите пароль». На меня с интересом каталы, которому посчастливилось играть с новичком, уставились восемь окошек для ввода символов.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
