Не раздумывая, Пашка направился к женщинам. Блондиночка встретила его радушно:
— Молодой человек, извините нас великодушно. У меня сегодня день рождения. А все сложилось неудачно. Мой жених укатил в командировку, а сотрудников на работе начальник засадил в конце месяца отчет писать. Хорошо, хоть подруга детства пришла меня поздравить. Поддержите в такой знаменательный день одинокую несчастную женщину с неразделенной любовью и составьте нам компанию. А то тоска зеленая, хоть застрелись. Меня зовут Люсей, а подругу Антониной.
И Пашка решил:
«На дешевых проституток девчонки не похожи и одеты со вкусом. Да мне и наплевать, кто они. Скоротаю время. А если повезет, то и на ночлег устроюсь. Намекнула же блондиночка на свое одиночество. Хотя по габаритам я бы предпочел чернявую дамочку с пышным бюстом».
И Пашка, отбросив колебания, присел за столик. Он не знал, что путаны подкинули ему свою обычную, хорошо проверенную легенду. Пашка заказал двести граммов водки, шашлык и салат. Выпили за знакомство и день рождения. Заиграла музыка, и Пашка галантно пригласил Люську танцевать. Призывно прижимаясь худеньким тельцем к мужчине, Люська уперлась в заткнутый за пояс твердый предмет и, заподозрив неладное, осторожно прощупала его очертания.
«Надо же, этот простоватый с виду тип носит с собой оружие. Надо быть настороже, а то нарвешься на психопата-убийцу». А Пашка был разочарован костлявой фигурой блондинки и пригласил на следующий танец Антонину. Та, чутко уловив его интерес, небрежно заметила:
— Люська — девчонка добрая. Но в отношении с мужиками у нее постоянный облом. Как переночуют, так тут же сбегают. Никто долго не задерживается. А у меня сегодня как раз хата свободная. Муж в отпуске в деревне, а соседка баба Таня не в счет: она меня понимает — сама молодая была. Жаль такой шанс упускать. Если ты свободен, то поедем со мной прямо сейчас. Чего время терять?
Вернувшись за столик, Антонина не стала юлить и откровенно объявила:
— Не обижайся, подруга. Но мы с Пашей отваливаем. Извини, но он сам так решил. Сейчас поедем в гости к бабе Тане.
Люська недовольно поджала губы:
— Ну и ладно. Только запомни, я в долгу не останусь. Щедро расплатившись, Пашка в сопровождении Тони направился к выходу:
«Надо же, удача от меня не отвернулась: ночлегом я обеспечен».
А обиженная Люська вышла следом и, зайдя в будку телефона-автомата, набрала номер оперуполномоченного Петрова, которому регулярно поставляла сведения в обмен на защиту от неприятностей со стороны закона:
— Слушай, Тонька только что подцепила в ресторане подозрительного типа. У него пистолет за поясом и денег куры не клюют. Повезла его на хату к бабе Тане. Не прозевай!
И довольная совершённой местью Люська отключилась.
Петров кивнул напарнику:
— Срочно едем, есть шанс выловить крупную рыбу.
Сыщики выехали по знакомому адресу и стали ждать. Вскоре появилась Антонина с клиентом. Не дав им войти в подъезд, опера схватили мужика с двух сторон за руки и отобрали оружие. Шифруя предательство Люськи, Петров с искренним удовольствием объявил:
— Ну что, Хворост, набегался? Мы тебя уже полгода по всесоюзному розыску, объявленному милицией Казахстана, вычисляем. Не надоело скрываться?
— Это ошибка: я никогда не был в Казахстане. И кликуху Хворост впервые слышу.
— Ладно, поедем в отдел. Там разберемся. Но по приметам ты точно подходишь.
В дежурной части, оформляя в присутствии понятых изъятие крупной суммы денег и оружия, сыщик насмешливо заметил:
— Даже если ты не Хворост, хотя на него здорово смахиваешь, срок тебе обеспечен. Наверняка за стволом след кровавый стелется?
— Нет, волына чистая: победитель с войны трофей привез. Не успело оружие еще наследить.
— Ну что же, проверим. А кроме справки об освобождении на имя Павла Сизова других документов у тебя нет? Ну ладно, позвоним сейчас в учетную группу и узнаем, кто ты есть таков на самом деле.
Услышав ответ, сыщик радостно присвистнул:
— Ну и дела! Ловили Хвороста, а взяли Пахана. По тебе опера в Ростове жутко соскучились. Твои дружки, с которыми ты по амнистии освободился, в раскол пошли: рассказали в подробностях, как богатую семью в Ростове вы всю под корень вырезали за несколько отрезов драпа и шубу меховую. Ну, что скажешь?
— Я лучше промолчу. Ростов не Москва, и не вам тот скок раскручивать. Да и послушать хочу сначала дружков на очных ставках.
— Ну что же, хозяин барин. Поедешь в Ростов по этапу. Откуда оружие, тоже не скажешь?
— Нашел сегодня утром: у помойки во дворе лежало. — Ну, а денег у тебя с собою многовато. В обмен на хорошее обращение и папиросы пару нераскрытых краж у нас на территории на себя не возьмешь? Все равно ведь тебе крупный срок мотать за мокрое дело.
— Нет, погожу пока. Мне и по ростовскому делу срок не светит. Так, одна болтовня. А за изъятый пистолет много не дадут.
— И то верно. Но жаль, что не договорились. Прощай, Пахан, похоже, мы теперь долго не увидимся.
Оперуполномоченный Петров даже не предполагал, насколько он близок к истине в своем предположении о судьбе Пахана. По ростовскому мокрому делу Пашка отделался сравнительно легко. На очных ставках запугал подельников, те изменили показания, и суд определил ему как второстепенному участнику налета двенадцать лет лишения свободы. Больше всего Пашка жалел, что не успел как следует погулять на щедро выплаченные ювелиром деньги. И, находясь в неволе, Пашка не раз возвращался мысленно к маленькому прозрачному кусочку холодного камня, способному обеспечить ему долгую безбедную жизнь. Пашка уже твердо знал, что сразу после освобождения нанесет визит к ювелиру:
«Определённый мною срок в пять лет уже вышел. Придётся отобрать бриллиант силой. Надо для налёта найти лихих парней здесь, в зоне. Подходит для такого дела дерзкий Купорос жестокий и злой парень. Я и то опасаюсь оставлять его за спиной. Он освобождается почти в одно время со мной. Придётся довериться ему».
И за три месяца до окончания срока заключения Пашка отозвал Купороса в сторону. Темнить не стал, сразу обозначил намерения:
— Мне нужен человек для серьезного дела. Ты освобождаешься на две недели позже меня. Я тебя подожду в ближайшем поселке. Сниму там комнату.
— Ты говоришь так, словно я уже подписался под твое дело.
— Речь идет о куше, которого хватит тебе и мне на две жизни.
— Мочилово будет?
— Как масть ляжет.
— Почему ко мне обратился?
— Думаю, ты скрываешься в зоне от более серьезного криминала, чем кража продуктов из сельского магазина в Воронеже. Но меня это не касается. Я к тебе пригляделся. Ты мужик серьезный. Тебя на зоне уважают. Наверняка на воле остались связи среди земляков. Понадобятся ещё пара парней не из столицы, а из залетных: приехали, куш сорвали, и уехали с концами. Пусть московские опера ищут ветра в поле. Есть у тебя такие ребята?
