– Хорошо. Извини, не хотела беспокоить тебя, когда ты занят другими вещами.
– У меня все отлично, – заверил он.
– Я должна идти. Пожалуйста, позвони мне, как только найдешь время.
Проводив Бренду в комнату отдыха, где женщина-инструктор показывала группе постоянных пациентов, как вырезать цветы из бумаги, Кася быстро вернулась в свой кабинет и проверила номер, с которого позвонил Томаш. К ее облегчению, он действительно начинался с цифры 48, телефонного кода Польши, поэтому Томаш точно находился там. Дело было не в том, что усомнилась в нем; полицейские настолько ошарашили ее своими расспросами, что она почти не могла ясно мыслить.
Теперь все будет хорошо. Он пришлет ему номер сержанта Лоуренс, а потом, когда найдется свободная минута, сама позвонит женщине-детективу и даст ей понять, что если он до сих пор не вышел на связь, это лишь вопрос времени.
– Алайна, где ты? – спросила Энди, направляясь к полицейскому участку.
– Дома, – ответила по телефону дочь.
– А где бабушка? – продолжала она, испытав мгновенное облегчение.
– Насколько мне известно, болтает с бабушкой Кэрол по телефону.
Да, эти двое могли разговаривать вечно, а теперь они так много могли сказать друг другу о Дуге…
– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, – сказала Энди, понимая, что это будет непростой задачей для пятнадцатилетней девушки. Но Алайна была наделена большей чуткостью, чем все остальные члены семьи, вместе взятые, и никто, кроме Энди и Люка, не относился к Морин с такой любовью и уважением. – Наверное, ты слышала в новостях об исчезновении молодой девушки из кемпинга?
– Нет, мы не смотрели новости. Ох, мама, это ужасно. Это кто-то из наших знакомых?
– Ее зовут Софи Монро. Ты ее знаешь?
– В моей школе училась девочка с таким именем. Она младше меня, но, думаю, она живет в одном из кемпингов.
– Это она.
– О господи! Что с ней случилось?
– Как раз это мы и пытаемся выяснить. На первый взгляд кажется, будто она сбежала из дома, но мы не вполне уверены, что это было так.
– А давно она пропала?
– Чуть больше недели назад. Можешь представить, как беспокоятся ее родители. А поскольку ты знаешь ее возраст, то понимаешь, какое впечатление это произведет на бабушку, когда она обо всем узнает.
– Ну конечно, – тепло отозвалась Алайна. – Но знаешь, мама, мне кажется, что бабушка справляется с такими вещами гораздо лучше, чем ты думаешь.
– Возможно, ты и права, но она может отреагировать по-разному. Я не хочу, чтобы она случайно узнала о случившемся из новостей, но сама еще какое-то время не смогу добраться до дома. Поэтому если ты решишь немного поговорить с ней…
– Без проблем, я сделаю это прямо сейчас, но как насчет тебя? Наверное, тебе сейчас нелегко.
– Со мной все в порядке, – заверила Энди и нажала на кнопку лифта. Она гордилась своей дочерью, неизменно проявлявшей участие к другим людям, но сама изо всех сил старалась держать темное и мучительное прошлое под надежным замком, чтобы иметь возможность для нормальной работы.
Пенни, где ты?
Пожалуйста, пожалуйста, вернись домой.
Разве ты не знаешь, как сильно мы тебя любим?
Отголоски отчаяния, чувства вины и тоски, но прежде всего – страха перед тем, что это никогда не закончится.
И эта боль по-прежнему была с ней.
– Извини, мне нужно отключиться, – сказала она Алайне. – Позвони, если я понадоблюсь. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Испытывая облегчение от того, что разговор обошелся без упоминания имени Мартина, Энди вышла из лифта на третьем этаже и направилась по коридору в диспетчерскую. Пока она шла, то позволила себе ненадолго отвлечься и представила, как Алайна держит свою бабушку за руки и сообщает ей новость об исчезновении Софи. Ее глаза светились сочувствием к пропавшей девушке, которая была ей почти ровесницей. Энди жалела, что сама не может быть с ними, хотя и знала, что ее мать поймет причину ее отсутствия. Поиски Софи стояли на первом месте, а поскольку Морин всегда заботилась о других, для нее будет совершенно естественно поставить интересы родителей Софи выше собственных чувств.
Ее мать и дочь были очень похожи: их душевная щедрость и доброта заглушали естественные реакции ревности и неуверенности в себе. Даже когда Энди разошлась с Мартином, Алайна как будто больше беспокоилась за родителей, чем за себя. Энди и ее мать пристально наблюдали за девочкой, желая убедиться в том, что она не подавляет свои эмоции, чтобы пощадить их чувства.
А вот Люк тяжело перенес уход отца, который, по его словам, «оставил их у разбитого корыта».
– А как же мы? – взывал он к Энди; его глаза сверкали гневом и болью. (В то время ему не хватало мужества высказать отцу в лицо все, что он о нем думает, но со временем у них все же состоялся откровенный разговор.) – Почему он с нами не считается? – спрашивал он. – Он прекрасно знает, что если ты захочешь, то тоже можешь отказаться от нас. Но ты этого не сделаешь, потому что ты поняла свою ответственность, когда родила детей. Он просто скотина, и нам будет только лучше без него.
Понимая, как сын боялся того, что она тоже может оставить их, Энди заверила его, что этого никогда не случится.
– Не забывай, что это лишь на несколько месяцев. Он вернется после окончания контракта.
– Именно так говорил отец Ричарда Клэша, когда отправился в Африку, и с тех пор его больше не видели.
Это было совсем не то, что Энди хотела услышать.
– Ты знаешь, что отец так не поступит с тобой, – мягко сказала она.
– Я и подумать не мог, что он уедет без всякого обсуждения, – яростно возразил Люк. – Но он уехал, и теперь я чувствую себя полным ничтожеством.
– Ну что ты говоришь? Тебе нужно поговорить с папой и попытаться понять, что происходит. Ты поймешь, что его отъезд не имеет никакого отношения к желанию бросить тебя. Видишь ли, я знаю, что невозможность видеть вас, детей, было самой трудной частью его решения.
Энди не покривила душой, хотя прекрасно понимала, что расставание с ней вовсе не было трудным решением для Мартина.
В те нелегкие дни Алайна рассказывала ей гораздо больше, чем Люк. Ее сын был более скрытен; как догадывалась Энди, отчасти потому, что он не хотел ранить ее.
Она продолжала размышлять над радостями и трудностями материнства, когда едва не столкнулась с Голдом, выходившим из диспетчерской.
– Ах, вот ты где, – сказал он. – Пресс-служба…
– Не беспокойтесь. Я уже связалась с ними, но хочу посмотреть на записи с камер внешнего наблюдения, прежде чем составлять официальное заявление. Вы уже видели их?
